Первый снег в этом году. Мелодрама о настоящей любви. Модест Майский

летом сюда купаться. У водоёма обычно по вечерам перед темнотой прогуливались выздоравливающие, находившиеся на лечение в больнице. Была среди них и Тамара со своим братом. С ней познакомила его мать Вадика, которая работала в больнице санитаркой. Но парень не обращал на девушку внимания, а она ещё тогда положила на него глаз, и была очень рада, когда Вадим стал работать в её поселке, и ей представилась возможность, наконец, с ним познакомиться поближе и подружиться.

      У Вадима с Тамарой не было ничего, кроме нескольких безобидных поцелуев. У парня было ещё так мало опыта дружбы с девчонками. Он её немного стеснялся, не знал как надо правильно себя с ней вести. А она ещё оказалась скромницей, не позволяла ему дотрагиваться до её девичьих прелестей.

      Один раз, правда, когда весь поселок отмечал какой-то свой местный праздник, который назывался «Мишкой», а Вадим хорошо выпил с друзьями после окончания дискотеки, Тамара привела его к себе домой, опасаясь, что он не дойдёт ночевать самостоятельно к другу.

      Очень скоро они очутились в её комнате на её небольшой железной с сеткой кровати. Родители и её сёстры спали в других комнатах, и она просила Вадима не шуметь, чтобы их не разбудить.

      Вадим под парами спиртного осмелел и стал пылко целовать девушку, и она так же отвечала на его горячие и страстные поцелуи. Гладил её большую грудь. Дружок Вадима упёрся ей куда-то в ногу пониже живота, и был настолько возбуждён, что так и норовил выскочить из брюк наружу. Но когда парень попытался раздеть девушку, стянуть с неё руками чёрное трико, в котором она теперь была, переодевшись дома, она не позволила ему это сделать. Тома схватила двумя руками свое трико и не давала парню стащить его с неё, как он не старался.

      – Перестань сейчас же, – шептала ему. – А то я сейчас уйду.

      – Да чего ты ломаешься, давай уже, снимай трико, – тихо говорил он ей на ушко. – Давай попробуем. Хоть чуть-чуть. Удовольствие испытаешь.

      Она молчала и ничего не отвечала. А только вцепилась в трико мертвой хваткой и не хотела отпускать. А ещё тихо сопела от натуги. Её черные волосы разметались на белой наволочке подушки.

      – Ну, идёшь ты тогда к лешему, сколько можно, – не выдержал, наконец, парень. – Давай лучше спать. Утром разбудишь, чтобы я ушёл раньше, чем проснутся твои родители, чтобы не столкнуться с ними нос к носу.

      – Хорошо, – сказала Тома.

      Он повернулся на чуть скрипнувшей металлической сеткой кровати спиной к девушке и стал постепенно проваливаться в сон. Но уснуть ему не удалось. В доме было очень жарко от натопленной печи, которая была сделана так, что обогревала все комнаты. Вадим почувствовал, что ему становится плохо, что его сейчас вырвет наружу из-за жары, и он выскочил из дома на улицу, где и опорожнил свой желудок недалеко от крыльца дома, а потом, не попрощавшись с Томой, отправился ночевать к другу.

      Это было последнее его с Томой