FM Судного дня. Александр Михан

ему двух сыновей, но очень рано отошла в мир иной, заставив Бруно перед смертью ей поклясться, что он поставит детей на ноги. Находясь на смертном ложе, женщина поступила мудро, так как, хоть Бруно и выглядел внешне, как кремень, но за внешностью брутального военного скрывалась тонкая и ранимая душа.

      И, кто знает, что было, если бы не эта клятва.

      – Отец, завтрак готов!

      Снизу раздался голос старшего сына Алекса. Бруно закрыл кран, глубоко вздохнул и ещё раз ополоснул лицо водой.

      – Иду, иду!

      В столовой на столе стояла полная тарелка блинчиков. Младший, Тим, уже сидел на стуле довольный, широко улыбался, и, болтая ногами, ел блинчики, приготовленные старшим братом, запивая их молоком.

      – Молодцы, ребята! Что тут у нас? Блинчики? Отлично, отлично! Надеюсь, в этот раз ты не перепутал муку с содой?

      Тим с полным ртом начал смеяться, а Алекс от стыда слегка покраснел.

      – Ничего, ничего. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Тим, завтра твоя очередь приготовить для нас всех завтрак. Ты уже решил, чем нас отравишь? Ой, прости, я хотел сказать – накормишь? В прошлый раз компот из акварельных красок нам с твоим братом не очень понравился.

      Тим перестал смеяться, прожевал блинчик и произнёс в свое оправдание.

      – Мне очень хотелось апельсинового сока. Поэтому я решил его изобрести из краски.

      – Слышишь, изобретатель, – Алекс положил последний испечённый блинчик на тарелку, снял фартук и присел рядом с отцом. – Я потом три часа не мог отмыть кастрюлю!

      – Ладно, ребята, мне пора! – Бруно встал из-за стола, поправил мундир и пошел на выход. – Сегодня немного задержусь. Много работы в последнее время. Не забудьте вовремя лечь спать, меня не ждите.

      Мужчина вышел из дома, поднял левую руку и взглянул на часы.

      – Минута в минуту!

      Затем Бруно сел в автомобиль, бросил на заднее сидение портфель и посмотрел на Стену покоя перед собой.

      Стена покоя – грандиозное тридцатиметровое сооружение по периметру военной базы – была единственной преградой, не позволяющей «одичалым», или, как их называют в своих донесениях военные – «нежити», стереть этот единственный, оставшимся не тронутым на континенте, островок людей.

***

      – Полковник, за столько лет я и так вас запомнил. Да что там запомнил! По скрипу подвески и шуму двигателя с закрытыми глазами могу безошибочно определить, в каком месте на парковке стоит ваш автомобиль! – часовой на пропускном пункте протянул руку в открытое окно авто и передал Бруно его удостоверение.

      – Я это всё понимаю, но правила есть правила. Хотя какие сейчас, к чёрту, правила? Горстка тупых генералов пытается изображать, что всё идет по плану, что ничего страшного не произошло! Что всё у них, чёрт бы всех этих стратегов побрал, в полном порядке! А то, что мы, наверное, уже последние люди на этой богом забытой планете, не понимают! Осталось всего несколько десятков тысяч человек… Че – ло – век, а не солдат… Это в расчет не принимается!

      – Неужели