Марево. Морская пучина. Четвертый том. Алексей Тенчой

всю жизнь и провела бы, тешась безответным чувством, но однажды ты пригласил ее в ресторан. После того вечера ее было не узнать. Влюбленная, она светилась и улыбалась всем, ждала твоего звонка, радовалась малейшему твоему вниманию. Я уж не знаю, какими хитростями ты выманил у нее заводские акции. Пообещал жениться, увезти на край света, что-то еще. Но вот как только она продала тебе свою долю, тут же ты и остыл к ней. Деньги прислал и пропал. Ни «спасибо», ни «прости» хотя бы, зная, как она к тебе относится, а только денежный перевод, почтой. Когда ты пропал, она еще долго ждала тебя, а потом замолчала, перестала разговаривать – ни слова! Затем появились другие симптомы: с постели не вставала по три-четыре дня, в обморок стала внезапно падать, ну и так далее, – во время затянувшейся паузы Вдовин продолжал нервно курить.

      – Прекращай пустую болтовню. Как видишь, я был честен, деньги отдал, а сердечные дела – они не покупаются. Да и какое тебе дело до бабы, которая любила меня?

      – Пробовали лечить ее дома – ничего не получилось, – отрешенно продолжил Мирон. – И тогда я понял, что все это из-за тебя. Хотел сперва тебя сам застрелить, потом решил морду набить, да понимал, что это ни к чему не приведет, себе только во вред будет. Мне же ее покойный отец завещал беречь девочку – как старого друга просил!

      – И чего же не набил? Я теперь правильно понимаю, ты сохнешь по ней?

      – Не знаю, все получилось само собой. Так вышло, что я видел, как твой водитель зацепил забор передним бампером. А потом по телевизору дали объявление, что просят помочь найти светлый автомобиль, который сбил человека на улице. Я знал, что твой водитель уехал из города, и ты сам находишься за рулем. И рука как-то сама собой вывела твое имя на заявлении в милицию.

      Вдовин тяжело вздохнул.

      – Потом, когда тебя стали травить в городе и в СМИ, я думал забрать показания, пришел с этой целью в участок, но полковник сказал, что не стоит: заказ на тебя имеется, все равно сидеть будешь, этого уже не изменить. Ну, я и не стал заявление забирать. Так что понимаю, что ты пришел поквитаться. Делай свое дело. Только знай: я ни о чем не жалею и сейчас поступил бы так же. А может и круче.

      В комнате воцарилось молчание. Оно было тяжелым и напряженным. Первым не выдержал Вдовин:

      – Ну, что же ты теперь тянешь? Чего не квитаешься? Сюда в любой момент могут войти!

      Надо сказать, что Григорий, наблюдая эту сцену, позавидовал мужеству Вдовина.

      – А я уже с тобой поквитался, – послышалось в ухе, и Черняк повторил фразу вслух.

      – Как? – спросил Вдовин.

      – А вот так. Весь наш разговор я записал на пленку. Отнесу ее куда надо. И про полковника – спасибо. Не знал.

      В это время дверь отворилась, и вошли два сотрудника милиции в сопровождении супруги Мирона.

      Как и ожидал Григорий, у него опять потребовали паспорт. Документ долго изучали, и кончилось тем, что Григория попросили пройти в отделение милиции для дальнейшего изучения данных. Из милиции был сделан запрос в Тверскую область, в то место, где выдавался документ. Оттуда прислали