Жены и дочери. Элизабет Гаскелл

в тень деревьев, чтобы послушать пение птиц, то останавливаясь у центрального фонтана. Она бродила, разглядывая диковинные цветы, не задумываясь о том, куда идет, пока, наконец, не утомилась настолько, что захотела вернуться к особняку, но испугалась, что заблудится и наткнется на чужих леди, где не будет хотя бы одной мисс Браунинг. Солнце безжалостно пекло, от жары опять разболелась голова, и ноги сами понесли к раскидистому кедру, густые ветви которого почти касались зеленой лужайки и обещали щедрую тень и прохладу. Под деревом стояла простая деревянная скамья, и Молли присела отдохнуть, но не заметила, как уснула.

      Разбудили ее голоса. Девочка испуганно вскочила и увидела двух дам, которые без стеснения говорили о ней, хотя были совершенно незнакомыми. От смутного ощущения вины, голода, усталости и утреннего волнения Молли расплакалась.

      – Бедняжка! Должно быть, заблудилась. Несомненно, приехала из Холлингфорда вместе со всеми, – проговорила старшая из собеседниц, которая выглядела лет на сорок. Лицо дамы, которая на самом деле едва переступила порог тридцатилетия, не отличалось красотой и казалось весьма суровым, а платье исчерпало резерв богатства, допустимый для утренних фасонов. Низкий, лишенный модуляций голос в менее благородном обществе назвали бы грубым, однако это определение никоим образом не могло относиться к леди Коксхейвен – старшей дочери графа и графини. Вторая дама выглядела значительно моложе, хотя на самом деле была на несколько лет старше собеседницы. На первый взгляд она показалась Молли самой красивой особой, какую приходилось видеть, и действительно отличалась редким очарованием. На замечание леди Коксхейвен она ответила мягко, даже как-то жалобно:

      – Бедная малышка! Наверное, у нее солнечный удар. Эта ужасная соломенная шляпа такая тяжелая. Позволь, дорогая, я развяжу ленты.

      Опасаясь, что ее примут за самозванку, Молли наконец-то собралась с силами и пробормотала:

      – Меня зовут Молли Гибсон. Я приехала вместе с сестрами Браунинг.

      – Сестры Браунинг? – вопросительно повторила леди Коксхейвен, повернувшись к собеседнице.

      – Думаю, это те две высокие полные дамы, о которых говорила леди Агнес.

      – Ах да, скорее всего. Видела, как следом за ней шли несколько человек. – Она снова посмотрела на Молли и спросила: – Ты что-нибудь ела с тех пор, как приехала? Выглядишь совсем бледной и слабой. Или это от жары?

      – Совсем ничего не ела, – вынуждена была признаться Молли, которая действительно жутко проголодалась и очень хотела есть.

      Дамы что-то тихо обсудили, а потом старшая сказала тем властным тоном, которым привыкла отдавать приказы:

      – Посиди здесь, дорогая. Мы сейчас дойдем до дома, и Клэр принесет тебе что-нибудь поесть. Потом можно отправиться и на поиски твоих компаньонок – пройти придется не меньше четверти мили.

      Дамы удалились, а Молли осталась ждать на скамейке. Она не знала,