Парадигма греха. Наталья Хабибулина

не переживай, я эту женщину – Капитолину Васильевну – знаю лично, скажу, что мы должны провести необходимые следственные мероприятия. Она человек дисциплинированный, думаю, согласится.

      Через полчаса мужчины уже подъезжали к библиотеке, но Капитолина Васильевна добралась только через двадцать минут.

      Дубовик выскочил из машины ей навстречу, взял за руку и повел к двери, выражая нетерпение.

      Женщина с симпатией посмотрела на «столичного», как она сама определила, мужчину и проворно открыла замок. При этом она часто кашляла и чихала:

      – Простите, приболела, но заменить теперь меня некому…

      – Это вы нас извините, – смущенно пробормотал Дубовик, чувствую за собой некоторую вину.

      –Ничего, я человек старой закалки. Проходите! – она распахнула двери.

      Тишина стояла такая, кокой она может быть только в библиотеке. Запах книг, как проводник в детство, щекотал ноздри и навеивал теплые воспоминания.

      Дубовик хозяйским глазом окинул помещение, потянул носом воздух и, поморщившись, повернулся к Калошину:

      – Где женщина лежала?

      – Пойдём, проведу, – майор махнул рукой в сторону книжных полок. Сам пошел впереди, между стеллажами остановился и показал, где и как лежал труп библиотекарши.

      Дубовик подошел к стремянке, покачал её – лестница стояла прочно. Посмотрел край полки, на который указал Калошин, повертелся туда-сюда и стал разглядывать корешки книг. Потом одним пальцем подозвал Калошина и показал на книжный указатель, висевший на правом стеллаже. На нем значилось: «Научная литература». Калошин вопросительно посмотрел на подполковника, а тот позвал Капитолину Васильевну:

      – Скажите, по какой системе вы располагаете литературу на стеллажах?

      – У нас расстановка семантического типа, то есть содержательного, – пояснила она.

      – Значит, на этой полке строго та литература, которая обозначена на указателе? – уточнил Дубовик.

      – Разумеется!

      – Скажите, а каков у вас контингент людей, читающих эту литературу?

      – Ну, берут инженеры, бывают студенты, немного учеников и кое-кто из учителей, – загибая пальцы, стала перечислять женщина.

      – А кто именно, я имею в виду учителей, учеников? Сможете сказать? – Дубовик постарался не акцентировать особо внимание на этом вопросе, и задал следующий: – Какие больше книги из научной литературы берут?

      – Всякие, тут полный разброс в интересах. А вот кто из учеников и учителей берет?.. М-м… Кузовкин – физик, Арбенин – химик… – она задумалась, а Дубовик многозначительно посмотрел на Калошина, тот только одобрительно покачал головой. – Если нужны фамилии, я вам выпишу! – женщина направилась к столу. – У нас школьники отдельно числятся, так как учителя иногда просматривают, что именно читают дети. Ведь у них есть своя библиотека, школьная.

      Дубовик с Калошиным последовали за ней.

      – Тогда что же дети у вас просят почитать? – спросил майор.

      –Вот, как раз, научную литературу, а остальное мы не выдаем, – женщина строго посмотрела