Ты сама пришла ко мне в руки. Анастасия Сагран

за которой – горячая ладонь Леммай. Миг, и Кармин бросился на колени, обхватив ноги возлюбленной.

      – Прежде всех слов и взглядов позволь сказать тебе, с каким нетерпением я ждал встречи с тобой, Леммай.

      – А я ждала возможности ощутить тебя ближе, Кармин, – нежно ответила она и опустилась к нему на мёрзлую землю.

      Её лицо не изменилось. Разве что стало милее. Немного отросли и будто бы стали гуще волосы. Вид Леммай и успокоил Кармина, и наполнил его сердце неожиданно ярким, горячим чувством.

      – Хочешь ли ты увидеть продолжение себя? – с улыбкой спросила она.

      – Покажи мне его, – решительно произнёс он.

      Кармин не был готов созерцать лицо своего ребёнка. Не сейчас, когда хочется положить Леммай на землю и ласкать до бесконечности. Но необходимо дать имя своему сыну. Не важно, как сложатся судьбы, смерть ли наступит завтра же – надо делать всё только так, чтобы оставить о себе достойную память. И сделать так, чтобы было что вспоминать, если придётся расстаться сегодня же и навсегда.

      – Это она, Кармин. Она. Девочка.

      – Ах, милая, это всё меняет, – сразу как-то успокоился Кармин.

      – Ничего это не меняет, – тут же возразила Леммай, блеснув на него мягким, но серьёзным взглядом. – Она будет свободной от твоих обязательств. Не смей эту крошку обещать хоть одной живой душе. Ты только посмотри, какая она милая…

      Леммай распахнула полы одежд, и, приглядевшись, Кармин уловил сияние. Это кожа его малышки изо всех сил отражала редчайшие, слабые частицы света. Девочка спала. Снежинка медленно падала на её лицо. Леммай успела отмахнуться от холодной белой пушинки, но Кармин сжал руку возлюбленной, и следующая снежинка плавно полетела к лицу ребёнка. Кружевная льдинка попала прямо на кончик маленького носика, и малышка бессознательно подняла голову и открыла ротик. Она искала что-то, а не найдя, сперва подняла ручки, а затем и открыла глаза, очень медленно сокращая плёнку третьего века. Ничего не найдя и, видимо, сытая, она снова начала засыпать.

      – Сколько дней назад она родилась во второй раз?

      – Двенадцать дней… назад. Кармин, надо выбрать ей имя. Это твоё право.

      – Каруи.

      – Нет! Только не это!..

      – Но почему?

      – Так зовут любовницу отца. Я её терпеть не могу. Она не плохая, но всё же…

      – Ревность, понятно, но тогда Мелон?..

      – Нет, так зовут взбалмошную эрцеллет герцога Грегоро из Накханского предела.

      – Тогда… Кайлин?

      – И такую женщину знаю. Не хочу. Кайлин? Нет, только не моя девочка.

      – Твоя девочка? Как же ты молода, Леммай. Сама ещё девочка, – усмехнулся Кармин и покачал головой.

      Во всех империях перевёртышей, что он видел, только совсем молодые, необученные матери относились к детям так, как Леммай, вкладывая все надежды и все силы в своё дитя, любуясь им, совсем не отрывая взгляда. Будь Леммай старше и опытнее, она бы не обращала на пригревшегося ребёнка никакого внимания, согласилась бы с любым