Берёзовая вольница. Катрин Фур

жизней Маша, была обязана Анне. Со своим паническим страхом Мария, без помощи подруги ни когда, бы не справилась и ни на что не решилась. Ни учёба, ни замужество, ни ребёнок, ни развод. Это Аня её подталкивали на все «жизненные подвиги», начиная со школы и до конца жизни.

      – Я так не могу, как же, а если что-то случиться, а что люди скажут…? – бесконечные жизненные вопросы и страх за всё, всегда мучили Машу.

      – Ты меня лучше бойся и что я скажу, а на остальных плевать. Тебе что с ними детей крестить? Если рискнёшь, земля вертеться перестанет, что ли, или мы в бездну упадём? А с остальным справимся. Пока мы вместе нам ни кто не страшен. – Аня с ней не церемонилась, она брала Марию за руку и протаскивала через все её страхи. Проходила все преграды с ней. С Аней Маши не когда не было страшно, она готова была шагнуть в пропасть, если бы подруга велела и сказала, что она полетит, а не упадет, Мария без оглядки поверила бы… А теперь кто будет её направлять, кто её убережет. Вновь детский страх начал сковывать женщину.

      Семен тем временем снова впал в ступор. Он стоял и смотрел в одну точку на кого и ни на что, не обращая внимания. Сергачёв подошёл к нему.

      – Семён Семёнович, ты как? Держись, надо взять себя в руки. Вам ещё Марию Васильевна поддержать надо. Без вас она не выдержит. – Семён кивнул, он все понимал, но что-то не давало ему вернуться в реальность – шок, страх, ужас или… Он медленно повернулся и посмотрел на Машу. Да у Анны вся жизнь была загадкой и смерть такая же.

      – Сейчас Анну Филипповна заберут. – Тихо продолжал полковник.

      Семён ни обратил внимание, на слова своего начальника, медленно направился к лавочке, на которую усаживали Машу, прокурор с пожарником. Они что-то говорили женщине, но она их не слушала. От рыданий Марии у Верного щемило сердце, и раскалывалась голова.

      – Не накрывайте ей лицо и несите как живую, вперёд головой. – Скомандовал санитарам Степанов, – Пусть пока общественность не знает о её смерти. Спокойней будет, а то журналюги такой кипишь, устроят, только держись. Мы потихоньку разберемся со всеми загадками и тайнами тогда… А то работать не дадут.

      – Они и так бучу подымут. Всё-таки  Анна Филипповна, это не какая-либо Нюрка с рынка. – Заметил доктор.

      – Всё ровно пусть пока не знают, что она… – Сургучёв замолчал, потом продолжал. – Если кто, что лишнего скажет, сотру с лица земли. – Обратился он ко всем присутствующим.

      Семен тем временем подошёл к сидевшей на лавочке Марии. Женщина подняла на него опухшие от слез глаза.

      – Сенечка, как же мы теперь? – только и смогла она сказать.

      Мужчина опустился на колени и взял её за руки.

      – Ни чего Машенька, всё будет хорошо. Мы сильные, справимся. Анечка огорчилась бы, увидев сейчас нас. Она не любила, когда ты плакала. Я тебе обещаю, что всё выясню, что здесь случилось и найду виновных. Ты мне веришь?

      Мария Васильевна кивнула. Он положил своё голову ей на колени и заплакал, тихо, тихо. Маша обняла Семёна и поцеловала в густую шевелюру и стала гладить по голове. Впервые она видела, как самый сильный