На краю света. Эбби Гривз

несколько поднятых рук с телефонами пытались снять на видео хаос на станции, чтобы объяснить своим близким, почему они задержались.

      Господи, вот только этого ей не хватало именно сегодня. Мэри ничего не видела сквозь море толпящихся тел, как же кто-то сможет заметить ее саму? А если Джим приедет… Ну, хотя бы он будет знать, что она попыталась, подумала Мэри, торопясь перейти дорогу. Пришло время вступить в борьбу.

      Неудивительно, что никто не был счастлив получить локтем в бок от широкоплечей женщины, бормочущей извинения на ходу. Мэри, в общем, привыкла к определенному количеству направленного на нее раздражения за то, что смела занимать место в общественном пространстве станции, но сегодня все было совсем плохо, ну, или ей так казалось – тычки и толчки со всех сторон, ругань, злобные взгляды. Но она не сдавалась – сегодня на кону стояло слишком многое. После заметных усилий она добралась до своего места, утерла пот со лба и несколько раз глубоко вздохнула. Толпа стискивала ее со всех сторон. Обычно она не страдала от клаустрофобии, но теперь начинала ощущать нечто подобное.

      Вдруг началась суета. Тела со всех сторон от Мэри потянулись вперед. Она завертела головой, пытаясь понять, что происходит. Похоже, на станции открылись двери поезда, но турникеты все еще были закрыты. Уййй! Зачем открывать эти двери, если толпе некуда деваться? Все это только усугубило давку.

      Мэри велела себе не обращать внимания на хаос и заниматься своим делом. Но как? Во всей этой тесноте и давке вокруг даже вытащить табличку из рюкзака было непросто. Она чувствовала, как пот стекает у нее по спине и по лбу. Еще хуже, что ее пальцы тоже были потными. Они скользили по табличке. Но ее нельзя уронить. Все эти нетерпеливые бесчувственные ноги тут же раздавят ее.

      Она впилась в табличку ногтями. Лучше уж повредить картонку, чем совсем ее потерять. Надежно ухватив, она дрожащими руками подняла табличку на обычную высоту. Даже чтобы просто удержать ее, надо было изо всех сил прижимать руки к бокам. Но люди все равно считали, что она занимает слишком много места. О боже! пробурчал кто-то. Нашла время, раздался крик так близко от Мэри, что она ощутила брызги слюны у себя на щеке. ОТВАЛИ С ДОРОГИ.

      Какая-то ее часть хотела так и поступить – уйти с их дороги, вернуться в квартиру, подальше от этого жуткого торнадо толпы. Тесноты, жары, шума. Это было слишком. Все это было слишком. Но тут мысль о Джиме, о прошлой ночи, о его звонке снова пришла к ней. Ты никогда от меня не отступалась. Ну что ж, она и теперь не отступится. Она распрямила спину, и тут ей под ребра ударил локоть. Ее тоска мгновенно сменилась яростью. Выпустив табличку из одной руки, она вцепилась в задевшую ее руку.

      – Ради всего святого, дайте же мне вздохнуть, черт побери!

      Голос Мэри прозвучал втрое громче обычного, и все вокруг стихло. Но она не поняла этого, потому что у нее звенело в ушах, пространство вокруг вращалось, а вспышки белого света, мелькавшие перед глазами, сменялись красным мигающим огоньком телефонной камеры, снимающей все это на видео.

      Вот