Любовь Митчелла. Розалина Будаковская

взгляд блуждает по небольшой площади перед церковью. Никого, кроме полицейских и раздражающего Тозера. Хотя… Подождите! Я заметил мужской силуэт около забора. Не только я увидел его, Эйден, не показывая вида, перевёл быстрый взгляд на неизвестного.

      – Он нервничал на службе. – приглушённо сообщил священник. – А к концу службы вывернул на пол целую коробку пирожных с белым кремом.

      – Почему?

      – Кричал, что это добром не кончится. Утверждал, что живёт этот день уже в тридцать шестой раз, и сегодня все умрут, когда «он» явится. – грустно произнёс Фрост. – Стоило бы послушать его, да? – нервно усмехнулся он и стал беззвучно читать молитву.

      Что за загадочный «он», и почему с его появлением все должны были умереть? Как один и тот же день можно прожить тридцать шесть раз? Откуда неизвестный псих знал об опасных пирожных? Что вообще это всё значит?

      – Я не позволю опорочить твоё имя. – сказал я, наклонившись к Фросту. – Клянусь.

      Я покинул салон полицейской машины и неспешно направился к церкви. Псих, что следит за нами, не уходит. Он только больше прячется в тени и присматривается ко мне, будто в первый раз видит. Довольно странно, если этот молодой человек проживает день в тридцать шестой раз. Помнит всё и всех, но не меня?

      Мне известен запасный выход этой церкви. Пройду там, чтобы не спугнуть ценного свидетеля.

      Узкая деревянная дверь открылась без скрипа. Я выскользнул на улицу и присмотрелся. Буквально в паре шагов от меня в страхе трясётся молодой мужчина. Не видит меня, отлично.

      Ему около тридцати лет, каштановые, волнистые волосы длиной ниже плеч. Он ростом выше среднего, в кожаной куртке, которая раза в два старше его самого. На ногах потёртые ботинки из хорошей кожи и классические джинсы. Одежда явно не с плеча хозяина: ботинки ощутимо жмут – мужчина постоянно переминается с ноги на ногу, – а куртка и джинсы на пару размеров больше нужного.

      От неизвестного пахнет не слишком приятно. Смею предположить, мужчина редко видит душ. Как только я подобрался к нему ближе и протянул руку к его плечу, ощутил пронизывающую боль в области левого виска. Моё тело незамедлительно обмякло, но я всё ещё остаюсь в сознании. Прислонившись спиной к стене, я медленно съехал по ней вниз.

      Зрение подводит. Всё в тёмных пятнах. В ушах звенит, и тело сопротивляется любым попыткам подняться на ноги. Передо мной на корточки опустился другой мужчина. Блондин, впалые щёки и пронзительные светло-серые глаза. Он, примерно, ровесник психу, за которым я следил. Похоже, он ещё и его приятель.

      В руке блондин держит увесистый камень. На нём кровь. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что она принадлежит мне. Вот же зараза! И откуда он только взялся?! Блондин поднялся, смерил меня взглядом и замахнулся снова, но тут же был остановлен другом.

      – Дэвид, перестань! – дрожащим голосом шептал брюнет. – Уходим! Давай же!

      Сознание стремительно покидает меня. Перед тем как отключиться, я услышал возгласы Паттерсона. Неужели оторвался от сигареты и, наконец, обратил