Перфекционистка в офисе. Мария Хайнц

фамилия?

      И на этот вопрос у ребенка никогда не будет ответа! Никогда! Он будет расти замкнутым и нелюдимым. Нам придется водить его по детским психологам, но это не поможет. Мне придется уйти с работы и полностью посвятить жизнь ребенку. Алексей будет винить себя и отстранится от нас. В какой-то прекрасный день он уйдет, не выдержав груза вины, и я стану матерью-одиночкой. И такой судьбы мы хотим нашему ребенку?

      Татьяна возвращается от шефа. Она с утра ходила мрачнее тучи, а теперь, кажется, задень её, и она рассыплется пеплом на мелкие части. Неужели шеф не мог подождать со своими проблемами? Не видел, что человеку и без него тошно. Неужели это всё из-за того, что Толик с утра о своей свадьбе рассказал? Да, он торжественно объявил, что женится. На какой-то Оле. Я же не схожу после этой новости с ума!!! Господи! За что мне это наказание? Теперь и в нашем отделе появится обручальное кольцо!!!

      Татьяне не нужно так расстраиваться. Ей, конечно, уже не двадцать, молодого человека у нее нет, но стоит ли из-за этого так убиваться? Жизнь, в конце концов, на личной жизни клином не сходится. Есть ещё работа, друзья, домашние животные, цветы и холодильник, на крайний случай. Кстати, где мой эклер? Иду на кухню и достаю сладость. Эклер пахнет утренней свежестью и вареной сгущенкой. Как же я тебя люблю! Откусываю маленький кусочек. Никогда не говоришь мне: «Не хочу на тебе жениться!» Всегда смиренно ждешь, когда я приду. Вот это, я понимаю, настоящая любовь.

      После всего, что произошло вчера, хочется прийти домой и представить, что я живу одна. Несколько дней без Алексея – думаю, это пошло бы нам обоим на пользу. Или даже месяц. Не зря люди, неоднократно побывавшие в браке, очень осторожно относятся к выбору следующего партнера: только поживши вдвоем, начинаешь понимать, как хорошо одному. Во всяком случае, мысли о нем не мешают работать. И ещё этот Сердобольный не дает мне покоя. Нужно ещё раз обсудить.

      – Таня, ты на обед куда собираешься? – спрашиваю её тихонько. – Может быть, вместе сходим?

      Она вздрагивает, будто проснувшись от зимней спячки, и медленно поворачивается ко мне.

      – Да, мне нужно с тобой поговорить. Давай только куда-нибудь подальше уйдем. В «Матрешку»?

      Мне страшно от ее ледяного, абсолютно ровного тона: будто только что в нашей Тане, теплой и радушной, злой волшебник выжег всю душу.

      Колокола на улице бьют двенадцать, мы одеваемся и выходим. Под ногами тает только что выпавший снег – природу опять будто напоили. Мы осторожно ступаем, время от времени помогая друг другу перепрыгивать с одной заасфальтированной кочки на другую, чтобы не замочиться.

      Всю дорогу молчим, хотя меня так и подмывает разузнать, о чем она хотела со мной поговорить. Татьяна только спросила, как прошло празднование юбилея. Явно из вежливости, не из интереса. Я ответила, что всё хорошо. Подробностей выкладывать не стала. У меня странное ощущение, будто огонь внутри у Татьяны