Жесткий рок. Мария Летова

вызови такси, – бубню всю дорогу до машины.

      Он подводит меня к водительской двери и, распахнув ее, заталкивает внутрь. Бросив предупреждающий взгляд, очень неделикатно захлопывает ее и обходит машину. Настороженно слежу за ним через лобовое стекло, чувствуя себя инородным телом в глубоком кожаном сидении. Мне нужны еще одни ноги, чтобы достать до педалей, поэтому просто сижу, не двигаясь. Он садится в машину, мгновенно заполняя собой пространство. В воздухе чувствую запах его туалетной воды, и это грейпфрут, определяю безошибочно.

      Очень и очень приятный аромат. Бес весь очень и очень классный, даже с разбитым лицом.

      Отвожу глаза, боясь быть пойманной за разглядыванием его коленей. Они у него очень мужские. Такие рельефные и крупные.

      Даю себе мысленную пощечину и устремляю независимый взгляд вперед. Прямо на сверкающую витрину огромного торгового центра. Антон нажимает старт-кнопку, и приборная панель оживает.

      – Офиге-е-е-еть… – выдаю автоматически, изучая панель.

      – Ты еще какие-нибудь слова знаешь? – ворчит Антон, нажимая на кнопки то там, то тут.

      Водительское кресло приходит в движение, и я плавно устремляюсь навстречу рулю с фирменной эмблемой. Еще секунда, и я забуду обо всех своих страхах.

      С интересом рассматриваю светящееся табло спидометра и тахометра и сучу ногами по коврику, давая понять, что все еще не достаю до педалей. Антон издает какой-то звук, напоминающий смешок, и придвигает кресло еще ближе.

      – Ага, достаточно, – сообщаю я, проводя кончиками пальцев по кожаной оплетке руля, на которой по кругу набито название группы.

      Наверное, подарок.

      – Бл*ть, убери это выражение со своего лица, – вторгается в мой мир глубокий бархатный голос.

      Голос у него чарующий, ведь он солист. Солист-сквернослов. Это, кстати, его официальное амплуа.

      Поворачиваю голову и смотрю в голубой глаз, внутренне морщась. За эти минуты я позабыла, как плохо он выглядит.

      – Можно не материться? – спрашиваю, ведь эта манера изъясняться уже просто достала.

      – Нет, – нагло заявляет он, перегнувшись через коробку передач и пристегивая меня ремнем.

      Это немного шокирует, потому что его рука задевает мою грудь, а цитрусовый запах сам ломится в ноздри.

      – Ты что, думаешь, я не знаю, как пристегиваться? – спрашиваю, надеясь замаскировать трепет за грубостью.

      Сама же сижу, не двигаясь, пока он не возвращается на свое место.

      – Любой дебил знает, как пристегиваться, – заявляет этот хам, совсем не объясняя, зачем вторгся в мое личное пространство. – Ездила на автомате?

      – Нет, – раздраженно бросаю я, на что Наумов в очередной раз закатывает глаз.

      – Вот, смотри, – поясняет, указывая на рычаг. – «D» – значит ехать. Пока тебе этого достаточно.

      Я больше сосредоточена на виде его жилистых ладоней, чем на коробке передач. Мне нравятся его руки, даже несмотря на ссадины, покрывающие костяшки пальцев.

      – Але, ты меня слышишь вообще? – говорит он, легонько толкнув меня в плечо.

      – А-а-а? – спрашивая