Мемуары Дьявола. Фредерик Сулье

же, Люси, не молчите, доверьте мне свои печали. Люси, вы же знаете, какие чувства я испытываю к вам; разве может тот, кто посмел любить столь прекрасную женщину, забыть ее? Разве я не остался вашим лучшим другом?

      Маркиза, всхлипнув, перестала плакать и, посмотрев на коленопреклоненного Луицци, заметила, словно пытаясь кокетничать:

      – Видя вас в таком положении, не скажешь, что вы только друг.

      – Так я могу рассчитывать на большее? – улыбнулся Луицци.

      – Тот, кто любит по-настоящему, может надеяться на многое, – проникновенным голосом ответила маркиза.

      – В таком случае у меня большие права на надежду. – Луицци забавлялся галантными банальностями, не придавая им особого значения.

      Каково же было его удивление, когда маркиза, подняв глаза к небу, воскликнула:

      – Ах! Если бы вы говорили искренне!

      Все знают, как опасно вопреки своей воле оказаться вовлеченным на путь, с которого невозможно свернуть, не обидев вызывающего у вас симпатию человека и не рискуя очутиться в смешном положении. Приходится настаивать на своем, рассчитывая, что случай, расставивший сети, сам же поможет выпутаться; именно так и поступил Луицци.

      – Вы сказали, Люси, если бы я был искренен? О! Любить вас – это потаенная мечта каждого, кто имел удовольствие встречаться с вами.

      Маркиза поднялась и, резко обернувшись, все так же лихорадочно-возбужденно остановила его:

      – Это какое-то безумие! Вернемся же к столу.

      Она села на свое место и принялась ужинать с видом человека, которому приходится заниматься неприятным ему делом.

      К несчастью для Люси, все происшедшее пробудило у Луицци неистребимое желание узнать тайну ее страдающей души; он решил во что бы то ни стало удовлетворить свое любопытство или по меньшей мере приложить к тому все возможные усилия.

      – Вы скоро уезжаете, ведь так? – возобновила беседу Люси.

      – Да, но только через неделю.

      – Вы так изголодались по своему Парижу?

      – Ах, Люси, Париж – это жизнь.

      – Жизнь счастливых людей.

      – Нет, Люси; в Париж следует ехать, когда больно, когда в сердце пожар, когда нужно притушить жгучие чувства. Там есть чем занять разум, чем развлечь глаз и слух; тысяча удовольствий, неведомых здесь, устилают там, словно листьями, страдающую душу и служат заменой счастью.

      – Вы правы, – согласилась Люси, – это, должно быть, огромное облегчение – забыться и спрятаться от себя самого. Вы любили кого-нибудь в Париже, Арман?

      – Далеко не так, как в Тулузе.

      Маркиза грустно улыбнулась, знаком предложив барону продолжать.

      – Это были довольно бессмысленные связи; одна радость – вечное беспокойство и нескончаемые муки, – усмехнулся барон.

      – Что, очень грозные мужья?

      – Вовсе нет; но соперники со всех сторон. Всегда есть десяток мужчин, которых мало-мальски элегантная женщина вынуждена принимать в одном и том же тоне и с одним и тем же выражением лица; среди этих десяти она прячет любовника; а порой и двоих…