Гаденыш. Ольга Владимировна Яворская

и от Юрки. Моих явно не хватало, чтобы, по их мнению, стать порядочным человеком.

      – Но тебя же это не возмущало?

      – Ну, как не возмущало? Переживал конечно… Но я любил брата также, как и они. А потом… Я ж постоянно занят был. То каратэ, то мотоциклы, то гитара… В городишке задрипанном жили. Знал, что учиться надо хорошо, чтобы уехать навсегда. Вот и заработал золотую медаль после школы.

      – А почему все же Юра там остался? Ты же звал его к себе.

      – Захотел. Ему, как он говорит, все там дорого. И детство, и юность, и друзья, и, вот, вторую молодую жену свою Веру встретил. Нравится ему там… Ты же помнишь, как я настаивал в свое время о переезде их в наш город. Я тебе обо всем рассказывал.

      – Да, уж… Только откуда все это? Как говорится, ничего не предвещало. Пошли укладываться уже, – вздохнула Ира. – Иди стели. Сейчас посуду домою и приду. Завтра утром детей сырниками накормлю. А к обеду голубцов накручу и капустняка вашего любимого сварю. Нормально?

      – Ты у меня самая – самая, – Виктор бережно обнял и нежно поцеловал жену, как делал это с юности, когда понял, что она его судьба навсегда. Самая красивая, самая надежная, самая умная, самая-самая…

      И она тогда сразу потянулась к нему, приняв его таким, каким он был – упрямым и самим себе на уме, не стараясь переделать и что-то для себя изменить в нем. Полюбила такого, как есть! И вот уже год как отпраздновали серебряную свадьбу, а она все равно для него Королева! И лучше ее не встречал никого…

      Проворочавшись в постели остаток ночи, Ирина с тяжелыми мыслями с раннего утра уже хлопотала на кухне. Под шум вскипевшего чайника и птичьего гомона из открытого окна, она не сразу поняла смысл криков, доносившихся из дальней спальни, где вчера уложили детей. Вытирая руки полотенцем, она поспешила навстречу громким голосам.

      – И что? А что должен был сделать? – визжала Вера. – Ты решил, что на отдых приехал и обязанности свои выполнять здесь не нужно? А кто их за тебя будет исполнять?

      Зайдя в спальню, Ирина увидела в кровати маленькую плачущую Симочку, кричащую взъерошенную невестку и, стоящего перед ней навытяжку Пашку в трусах с каменным лицом, молча, не моргая смотрящего матери в глаза. Шестилетний Саша спрятался с головой под одеяло.

      – Ребенок пить захотел! Трудно воды ей подать? Кувшин на столе стоит рядом с кроватью, – продолжала визжать Вера, размахивая перед лицом сына указательным пальцем. – Ведь не спал уже. Чем ты занят все время? Сима прекрати реветь. Сейчас мама тебя напоит. Лодырь, бездарь, урод! Никакой помощи от тебя! Смотрит, хоть бы глаза отвел. Упрямый как осел!

      – Вера, прекрати, – вмешалась Ирина. – Не кричи. Ты сама весь дом переполошила. Что нужно? Симочка, держи стакан с водичкой, – быстро сориентировалась она. – Не плачь, маленькая. Саша, вылезай. Пойдем в ванную умываться. Вера, пошли с нами, поможешь им. Пашенька, мальчик мой, ты еще полежишь или тоже умоешься и завтракать будем?

      – Па – шень – ка, маль – чик мой! – коверкая слова, передразнила Вера. – Господин наш! Взрослый переросток