Весенний скандал. Лиза Клейпас

слышать такие сантименты от Уэстклифа, которого считали прагматичным и уравновешенным человеком.

      – Какой у вас вопрос, милорд? – спросил Мэтью.

      – Вы дадите мне слово, что не женитесь на моей свояченице?

      Мэтью выдержал строгий взгляд графа. Неразумно перечить человеку, не привыкшему, чтобы ему возражали. Но Мэтью годами выдерживал громы и молнии Томаса Боумена и прекословил ему, когда другие боялись от страха рот раскрыть.

      Хотя Боумен бывал безжалостным, саркастическим, задиристым, больше всего он уважал тех, кто не страшился в открытую спорить с ним. И поэтому Мэтью быстро стал в компании вестником, приносящим хозяину дурные вести, которые другие работники не решались сообщить.

      Мэтью прошел такую школу, что попытки Уэстклифа подавить его оказались совершенно безуспешными.

      – Боюсь, не смогу, милорд, – вежливо ответил Мэтью.

      Саймон Хант выронил сигару.

      – Вы не дадите мне слово? – недоверчиво спросил Уэстклиф.

      – Нет.

      Быстро наклонившись, Мэтью поднял сигару и вернул ее Ханту. Саймон взглянул на него так, словно молча пытался предостеречь от прыжка со скалы.

      – Почему? – требовательно спросил Уэстклиф. – Вы не хотите терять место у Боумена?

      – Нет, это он не может позволить себе расстаться со мной сейчас. – Мэтью постарался улыбкой смягчить заносчивость фразы. – Я знаю о производстве, маркетинге и руководстве компанией лучше других… и я заслужил его доверие. Поэтому он меня не уволит, даже если я откажусь жениться на его дочери.

      – Тогда вам будет просто покончить с этим делом, – сказал граф. – Я хочу, чтобы вы дали слово. Сейчас.

      Другого бы властное требование Уэстклифа напугало.

      – Я бы подумал над этим, – холодно возразил Мэтью, – если бы вы предложили достойную компенсацию. Например, назначили бы меня главой британского отделения вашей компании и гарантировали мне пост по крайней мере… ну, скажем, года на три.

      Уэстклиф недоверчиво уставился на него.

      Тишину нарушил рокочущий хохот Саймона Ханта.

      – А он крепкий орешек, черт побери, – воскликнул Хант. – Попомни мое слово, Уэстклиф, я найму его к себе в «Консолидейтед».

      – Я дорого стою, – предупредил Мэтью, и Хант расхохотался так, что чуть снова не выронил сигару.

      Даже Уэстклиф нехотя улыбнулся.

      – Черт побери, я не намерен торопиться с вашим назначением на таких условиях. До тех пор пока не выясню, что вы подходите для этой должности.

      – Значит, мы зашли в тупик, – дружелюбно сказал Мэтью. – Пока.

      Уэстклиф и Хант молча переглянулись, решив обсудить ситуацию позднее и без него. Мэтью почувствовал укол любопытства, но тут же одернул себя. По крайней мере он дал ясно понять, что его не запугать. И что оставил право решения за собой. Кроме того… вряд ли мог дать слово касательно дела, которое Боумен еще не обсуждал с ним.

      Глава 4

      – Конечно, Дейзи – коротышка, – говорил в тот же вечер Боумен, расхаживая по