Порок. Виталина Дэн

скривился он и нелюбезно поинтересовался.

      – Хуй в очко, слышал о таком? – на серьезе загоняю ему эту дичь и носком бью его в голень сначала левой ноги, а следом и в правую, вкладывая в удар все внутреннее напряжение и бешенство.

      – Ты с башкой не дружишь? – взвыл он и завалился на пол около двери, хватаясь за место ушиба.

      – Отчасти, – усмехнулся. – Угомони ребенка, и дайте поспать.

      – Сосед, что ли? – сквозь зубы выдавил, растирая место, куда пришлись удары.

      – Максюша, кто к нам пришел? Это мама, да? Максюююша? – тонкий голосок и топот маленьких ножек неумолимо приближался к нам.

      Заржал от скривившейся рожи Максюши. Но в полной мере насладиться этой картиной помешала малявка, которая распахнула на всю дверь и так и застыла с открытым ртом, глядя на меня.

      Присел к ней на корты и сцепил пальцы в замок.

      – Звать как? –серьезно осведомился без улыбки, не сюсюкаясь с ней.

      Но она молчала, и мне казалось, что с каждой секундой ее глаза и зрачки становились шире, а золотистые медовые кудряшки подпрыгивали в такт ее учащенному дыханию.

      – Ты немая, что ли? Хотя, так горланить на весь дом… Рот прикрой, а то муха залетит.

      Нахмурилась. Свела и изогнула маленькие бровки к переносице и поджала губы в прямую линию.

      – Я не немая. Я – Уля! – гордо вскинула подбородок и, как царица, выставила ножку вперед, а у меня еще в башке щелкнуло, что она сейчас ручку мне подаст, чтобы я ее поцеловал.

      – Юля, что ли? – усмехнулся и, озорно сощурившись, смотрел на нее в упор.

      – Уля! Это не я немая, это ты глухой! Но оооочень даже ничего… – смерила меня каким-то серьезным и заинтересованным взглядом, чем заставила нехило так прихуеть от детской борзости. – Ульяна я… – остановилась на моих глазах, что-то возбужденно соображая.

      Помедлив, обратилась к своему брату, закладывая ручки в карманы своего комбинезона, довольно неплохого по нашим меркам.

      – Максюша, давай его заберем к нам жить. Ты уговоришь папку? А то он после нашего последнего собрания у подъезда с бабой Нюрой все еще на меня злится.

      Губы непроизвольно задрожали и расплылись в широкую улыбку. Мать твою, когда я вообще последний раз улыбался так искренне?

      – Ты кто, ребенок? И какого черта ты так визжишь на весь дом?

      – Я так играю с братом, – невинно разулыбалась, демонстрируя свои уже частично потерянные молочные зубы, и кокетливо стрельнула в меня ярко-голубыми глазюками с изумрудным ободком по кайме.

      – Во что? – ошарашенно мотнул головой, понимая, что эта девчонка ненормальная.

      – Кто кого быстрее прикончит и отправит на тот свет, – досадливо высказался над нашими головами Максюша, который явно пришел в себя за время моего общения с мелкой.

      – Пошли, будем чай с вареньем пить. Я, так и быть, налью тебе, – искусно сцапала меня за руку и потащила вглубь квартиры.

      На секунду пересеклись обескураженными взглядами с ее братом, который, словив мое внимание на себе, кивнул