Архоада. Владимир Леонидович Шорохов

как минимум на пару лет. Он подсоединил телевизор, приемник, музыкальный центр, который нашел у главврача, магнитофон и кучу DVD с фильмами. Но смотреть или слушать ничего не хотелось: он привык к шуму шин своего грузовика. Именно эта привычка сидеть за рулем и разрушила его жизнь. Жена бросила, а дети, словно волки стали смотреть на него: пробовал, да много раз пробовал наладить контакт, но никак не получалось. Поэтому и был рад тому, что заболел: хотелось просто умереть.

      – Похоже мне дали отсрочку, – смотав леску на удочке встал, кошка тут же открыла глаза. – И что мне тогда делать?

      Впервые у него было много свободного времени. Взяв лист бумаги, составил список продуктов длительного хранения, перенес их в подвал – там прохладней. На складе нашел рулоны медной сетки, говорят она помогает защититься от плазмоидов, помогает или нет, но Владимир, вооружившись дрелью, сделал несколько тысяч дырок в своем номере и теперь обтягивал сеткой стены, потолки и пол.

      – А спина ведь не ноет. Может начать бегать, давно хотел. Как считаешь? – спросил у Марты, но та философски посмотрела на него и, шлепнувшись на живот, растянулась на полу. – Значит так и сделаем. Завтра начну. А почему завтра, а не сейчас, пойду переоденусь, до ужина далеко. Все успеем.

      Владимир понимал, что с острова ему сейчас не выбраться, по ночам он видел светящиеся, зараженные плазмоидами, стены зданий. Вдоль противоположного берега, словно это волна, ходило голубоватое пламя. Все погибло – люди, трава, деревья, птицы, – ничего живого не осталось в городе. Днем он сидел в парке и, взяв книгу из библиотеки, что обнаружил на третьем этаже, погружался в фантазии автора. Давно хотел прочитать «Под местным наркозом» Гюнтера Грасса, «Мир по Гарпу» Джона Ирвина; «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста.

      Старик не заметил как совсем перестал кашлять, как подтянулся живот и как он уже пробегал не полкруга вокруг больничного корпуса, а уже два. Но его продолжали мучить сны: раньше было не так, в них он видел туман, светящиеся блики, пятна и слышал нудную музыку, от которой просыпался.

      – Бестия! – ругаясь, подходил к окну. Так мог простоять не один час, рассматривая блики плазмоидов на противоположном берегу.

      Ему удалось найти подшивки журналов, где ученые спорили о природе возникновения энергетического вируса. Но сам Владимир в это не верил – любой вирус нуждается в носители, а плазмоид – нет. Уничтожив все живое, он прекрасно чувствовал себя на пустом месте и, как казалось, даже размножался.

      – Это оружие, его придумали наши, а свалили на космос, мол пришел извне. Кого они решили одурачить? Молнии нет в вакууме. Плазма – да, но ее срок жизни короткий, а эта тварь живет везде: в земле, в стенах. Ей все нипочем: ну разве что река, а вот дождя не боится. Странно.

      Старик тяжело вздохнул. Он ругал правительство и ученых, которые помогали продолжать войну. Помнил климатическое оружие: тогда Иран смог создать термоядерную бомбу. Но он не стал его применять в Англии – с ней тогда был конфликт. Они поступили проще: нашли точку в Атлантическом океане, где проходил Гольфстрим.