Надежда великого леса. Ли Мезина

все выражения его слегка морщинистого вытянутого лица. По тому как он откидывал назад длинные до лопаток седые волосы точно угадывала его настроение. Ну а в серых глазах легко читала границы дозволенного. И сегодня они были как никогда малы. «Нуа, ты готовилась к этому всю жизнь и время пришло» – в голове всплыли отрывки утреннего разговора. Вздохнула. Всю жизнь. Действительно, больше ничего и не делала. Только готовилась. Интересно, старейшины тоже будут читать заумные речи или решено что в этот раз с меня хватит наставлений Аэля.

      Стук. Стук. Стук.

      Какой же длинный этот коридор. Сердце великого леса было огромным. Вековые деревья ствол к стволу росли по широкой окружности, образуя внешнюю стену. Внутри более мелкие деревья разрастались в дома, бытовые постройки. Отдельно стоял небольшой сад. Было даже поле для тренировок, правда последнее не заросло сорняками исключительно из-за стараний Аэля научить меня хоть каким-то основам боя. Но путь к святому кругу старейшин лежал по коридору, шедшему сквозь стволы внешних деревьев. Он уходил все выше и выше, в конце концов переходя в хитрое сплетение древних ветвей и заканчивался залом, зависшим в воздухе, по центру Сердца. Служащие до сих пор говорят, что замысливший темное просто не пройдет по коридору и навечно останется в толще реликтовых деревьев. А солгавший в святом круге, провалится сквозь ветки пола и закономерно разобьется о землю. Проверять ни то, ни другое мне не хотелось. Хотя уверена в более простом объяснении – стратегическое местоположение. Великий лес, уже давно спит, так что если такая магия и была когда то, сейчас скорее всего она уже безвозвратно утеряна.

      Стук. Стук. Стук.

      Такая однообразная дорога. Прямо как моя жизнь. Ни единой развилки, ни одного намёка на выбор. Когда при рождении друид говорит, что имя младенцу прошептали деревья, то вариантов не остаётся. Только следовать судьбе имени. Потому что деревья не ошибаются. Моя судьба была в одиночестве. И чтобы не говорили про надежду великого леса, я то знала, что за этим скрывалось. Нуаэльванна. Проклятое имя, ненавижу его. Оно забрало у меня все! Я не знала материнских объятий, отцовского плеча. Есть ли у меня братья или сестры? Что значит играть с детьми? Зато я в совершенстве знаю руны и обряды друидов. Есть ли остатки жизни в деревьях. Что значит долг и предназначение.

      Не то, что хотелось бы знать юной эльфийке. Я бы лучше познакомилась с кем-нибудь, кому меньше ста лет. Побывала бы в деревне или даже в людском городе. Ну или хоть раз посмотрелась бы в нормальное зеркало. Конечно, в водяной глади тоже можно рассмотреть зелёные глаза, прямой нос, пухлые губы и волосы цвета выгоревшей пшеницы. Но как это смотрелось с невысоким ростом и практически прямой фигурой? Наставник любил повторять, что в капюшоне меня можно легко принять за мальчишку. Слишком угловатая для людских девушек, слишком невысокая для эльфийских женщин.

      Стук. Стук. Щелчок.

      Наконец. Тяжелые двустворчатые двери распахнулись и наставник замер пропуская меня вперёд. Распрямила спину, выпрямила голову, смахнула невидимую пылинку с платья. Меня всегда заставляли надевать эту традиционную эльфийскую хламиду. Квадратный вырез, свисающие рукава до пола, струящиеся юбки от лифа. Даже зелёный цвет, оттеняющий мои глаза не спасал ситуацию. Потому что традиционно эльфийки – это высокие, статные лебеди, а я скорее маленький котёнок. Поэтому сидело на мне платье пусть и подшитое, все равно как с чужого плеча.

      Вошла в святой круг. Как всегда, прищурилась от переплетающихся солнечных лучей. Узор, который создавали ветви был прекрасен. Единственное хорошее, что меня здесь ждало. Бесстрастные фигуры старейшин тому подтверждение. Уже 20 лет я стою перед ними и каждый раз не теряю надежды услышать хоть тень эмоций. Наверное, когда тебе под пятьсот лет потребность в таких мелочах отпадает. Сегодня круг был полный, видно каждый из семерых хотел проводить меня. Какая честь. Аж тошно.

      – Назовись дитя, – голос прокатился по залу.

      Белые балахоны с низко надвинутыми капюшонами всегда скрывали старейшин и их лица. А причудливая акустика зала не оставляла даже шанса угадать говорящего. Как будто они забыли кто перед ними стоит. Хотя с них станется, забыли же они о любой человечности. Нет, для круга существовал только великий лес. Все остальное лишь средства для поддержания блага и процветания. Все остальное неважно. Как я, например.

      – Нуаэльванна.

      – Слышим твое имя, надежда великого леса. Мы помним тебя дитя, избранное для священной цели. Скажи, готова ли ты?

      Как будто ответ что-то значил. Как будто я могу отказаться. Иллюзия выбора. Иллюзия жизни. К чему этот маскарад? Когда скот ведут на бойню, ему хотя бы не читают нотации. Вот бы и я была обычной коровой. Хотя бы не слушать высокопарные речи.

      – Готова.

      – Аэльдар, готова ли твоя воспитанница?

      – Готова. Нуаэльванна овладела искусством друида. Она говорит с деревьями. Может подчинить лес. Ей подвластен свет жизни. Даже без инициации.

      – Хорошо. Время пришло, дитя. Ты должна пройти по кругу силы. Найти своё зерно, росток, цветок, сухоцвет и корень. Только собрав пять символов за один год, ты сможешь завершить