Портрет неизвестной. Часть1. Наталья Федоровна Кошаева

у всей бригады, всем хотелось скорее открыть и узнать, какие тайны хранит этот ящик.

      А ящик – выглядел как ящик. Быстро, смахнув с него слой многолетней пыли, кладоискатели, наконец, открыли крышку. Сверху лежал старый пожелтевший от времени конверт с надписью, выполненной каллиграфическим почерком:

      «m-lle Елизавете Михайловне Перышкиной, проживающей по проспекту Этузиастовъ домъ 13* корпусъ * квартира 2*»

      Все пять пар глаз, прочитавших эту надпись, уставились на Лизу. Это было ее имя и это был ее адрес.

      – Ничего не понимаю, – сказала Лиза, – это какая-то шутка? Ребята это вы специально меня разыграть решили? Очень смешно! Ха-ха! Я, конечно, все понимаю, но зачем же люстру нужно было ронять?

      – Михайловна, – ответил за всех Ашот, – ты на нас не думай, мы к эта коробка, вообще никто не касался. Лучше посмотри, что в конверт положил? Нэ тяни, давай, открывай!

      Конверт был не заклеен и из него выпало письмо, написанное все тем же каллиграфическим почерком.

      «Милостивая m-lle, Елизавета Михайловна!

      По поручению г-на О* я оставляю эту шкатулку на этомъ месте, надеюсь вы сможете применить содержимое ея по необходимости.

      Искренне вашъ РР

      P.S. Остерегайтесь…»

      Содержание записки совсем сбило с толку Лизавету. Кто такой этот «О»? Почему он ей что-то передает, и почему через какого-то «РР»? И еще, почему нужно кого-то или чего-то остерегаться. Чего или кого конкретно нужно остерегаться записка не донесла. Письмо, все-таки, пострадало за долгие годы, что оно пролежало в шкатулке, если конечно это не глупый розыгрыш. А дальше из шкатулки были извлечены, завернутые в порыжевшие от времени газеты «РУССКIЯ ВѢДОМОСТИ» за ноябрь 1863 года, два серебряных подсвечника и небольшая плоская серебряная коробочка, усыпанная переливающимися под светом фонарика камнями. На крышке коробочки ясно читался не то вензель, не то герб. Лиза никогда не была сильна в геральдике. А в коробочке, когда ее открыли, оказалась потрясающей красоты перстень, с крупным темно-красным камнем.

      – Ну и ну, – воскликнул кто-то из рабочих, – это же самый что ни на есть взаправдашний клад!

      Теперь, что это не шутка поняла уже и сама Лиза, но как такое может быть? Это же просто невероятно! И непонятно! Откуда этот неизвестный «РР» узнал ее адрес? Допустим, «РРу» адрес сообщил «О». Тогда откуда этот самый «О» его узнал? И кто они вообще такие эти «О» и «РР»? Судя по письму, оно писалось задолго до того, как появился и проспект Энтузиастов, и весь этот район «трех идиотов», названный так в честь трех проспектов с характерными названиями Передовиков, Наставников и Энтузиастов, и, тем более, сама Лиза Перышкина. Когда в письмах ставили «Ер» и «Ять» вообще не было ни, собственно, передовиков, ни, собственно, энтузиастов. И вообще это какой-то бред, и этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

      – Итак, что мы имеем, – нарушил молчание Василий, – перовое – дыра в потолке и гнилая балка. Василий как на ринге отогнул большой палец. – Второе, – продолжил счет Василий