Неон, она и не он. Александр Солин

позвонить ему и услышать его неизменно приветливый голос. Иногда он звонил в ее отсутствие, и когда она появлялась, Мария докладывала: «Звонил твой Владимир Авдеевич!» Она тут же набирала его, и если он был на месте, как бы мимоходом интересовалась: «Вы мне звонили? Да? И что?»

      Однажды позвонив ему на трубку, она наткнулась на его далекий недовольный голос и осеклась. Две недели он не подавал признаков жизни, также как и она не пыталась узнать, где он и что с ним. В середине сентября он, как ни в чем не бывало, объявился с огромным букетом роз и тортом.

      «Зачем торт, кому цветы?» – сверкнув глазами, сухо спросила Наташа.

      «Вам!» – с широкой улыбкой ответил он.

      Наташа встала и демонстративно водрузила цветы на стол Ирины Львовны:

      «Вам, Ирина Львовна, от Владимира Авдеевича!»

      Затем поставила торт на Машин стол:

      «Тебе, Машенька, от него же! Поправляйся!»

      Затем спросила его громко и небрежно:

      «Где пропадали?»

      «Вы не поверите – в лесу! – продолжал улыбаться он. – Чаем угостите?»

      Во время чопорного чаепития он наклонился к ней и, понизив голос, сказал:

      «Вы уж извините меня, Наталья Николаевна, за невежливость. Последний раз, когда вы звонили, я сильно занят был – участвовал в драке!»

      «В какой еще драке?» – со строгим удивлением поглядела она на него.

      «Здесь, в порту. Парни выпили лишнего и устроили разборку. Пришлось вмешаться»

      «А после драки у вас что – не было времени позвонить? – обидчиво воскликнула она и тут же спохватилась: – Две недели от вас ни слуху, ни духу! У нас же к вам вопросы!»

      «Извините, Наталья Николаевна, больше такое не повторится!» – ответил он, не отпуская с лица улыбку.

      Его посещения и звонки продолжались почти три месяца, в течение которых он ни разу не позволил себе выйти за рамки почтительной сдержанности, о чем она, стыдно признаться, глубоко сожалела. Она и не заметила, как ровное пламя ее симпатии превратилось в пожар, и молчаливое ее чувство перешло все возможные границы, оставив далеко позади то необязательное наваждение, что было у нее с Мишкой в их лучшую пору.

      И наступил день, когда немало повозившись, Ирина Львовна забодала нерадивых мытарей. По этому поводу он пригласил всех в ресторан. Ирина Львовна и Маша поблагодарили и, сославшись на дела, деликатно отказались, оставив Наташу на его попечение.

      Вечером он приехал за ней на машине, она спустилась, и он повез ее в «Дворянское гнездо». На ней было длинное, темно-синее кашемировое пальто, а гладко зачесанные и собранные на затылке в узел волосы отданы под янтарный надзор ажурной заколки. Он был в тонкой кожаной куртке, под которой виднелись голубая рубашка и умеренно яркий галстук. Непокорные пряди на голове усмирены свежей стрижкой.

      «Почему «Дворянское гнездо»? – спросила Наташа.

      «Когда-нибудь