Фаворитка. Джуни Кот

любила нашего священника. Что касается музыки, все желающие могли заниматься, но никого, насколько я помню не принуждали.

      – А что же вы, посещали уроки? Сыграйте нам что-нибудь, очень хочется услышать новый голос, а то мужчины совсем оставили нас без внимания! – она немерено привлекла внимание к принцу, занятому «амурами» – Поддержите меня, ваше высочество!

      Эдвин, который был поглощен беседой с другой девицей, прервал разговор на полуслове и выразил свое согласие с таким явным восторгом, который не оставлял сомнений в его предпочтениях. Шарлотта смутилась. Одно дело – играть в домашней гостиной и совсем другое – в гостиной королевских особ, где на тебя устремлены все глаза. Чтобы не показаться слишком гордой и не заставлять себя уговаривать, Шарлотта тут же поднялась и перешла к инструменту. Ее тонкие пальцы коснулись струн и комнату наполнил нежный, чарующий голос:

      Филлеман шел к реке,

      К самой красивой липе.

      Там хотел он поиграть на золотой арфе,

      Потому что руны обещали ему удачу.

      Он играл на ней нежно, он играл на ней искусно,

      И птицы затихали на зелёных деревьях.

      Он играл на ней нежно, он играл на ней громко,

      Он играл, чтобы освободить

      Манхильд из рук тролля.

      Поднялся тролль из глубин озера,

      Он громыхал в горах и грохотал в облаках.

      Разбил он арфу

      И отнял так у тролля его силу и мощь

      И завладел прекрасной Манхильдой.

      Когда переборы струн стихли, гости наградили ее похвалами, которые редко звучали в этом обществе. Мало кто мог отказать ей в отличном голосе и слухе, а ее пальчикам – в таланте извлекать из лютни нежные звуки.

      – Так значит, «играл на ней искусно», а потом увел у тролля! – проговорил в полголоса Ричард, комментируя слова старой баллады – Какой смелый пассаж, надо отдать ей должное! Весьма откровенный намек…

      Принц вместе с одним из приближенных повернул голову к Эдвину,  словно в подтверждение сказанного тот как раз подошел поближе к исполнительнице, уговаривая сыграть еще.

      – У вас ангельский голос, – прошептал он ей на ухо, выставляя ноты и делая вид, что ищет нужную композицию. – Я совершенно сражен, почему вы держали это в тайне?

      – Вы смеетесь надо мной? – Шарлотта чувствовала на себе многочисленные взгляды и очень хотела поскорее уйти, но не могла отказать в просьбе принцу.

      – Нет, отдаю вам должное, мой сладкая горошинка! Жаль, что я не могучий Филлеман, чтобы вас освободить! Это мое самое заветное желание, не считая еще одного.

      – Молчите, ваша светлость, прошу вас, иначе я не смогу играть, и ваши гости будут разочарованы.

      – Хорошо, я буду нем, как рыба, если вы сдержите ваше обещание…

      Гости не могли разобрать слов, сказанных так тихо, но вспыхнувшее лицо Шарлотты выдало ее с головой. Это обещание, которое принц чуть ли не силой вырвал у нее в оранжерее! Как можно было возражать, когда он стоял