Охота на Сталина. Вячеслав Вячеславович Хватов

испорчено. Проведя бейджем по электронному ключу своего кабинета, от расстройства он сначала даже пошел в противоположную от лестницы сторону коридора.

      Пожалуй, заеду-ка я еще в «Пять звезд», коньячевского куплю – нервишки подлечить.

      Стеклянная дверь-вертушка еще долго крутилась, после того как Алексей в сердцах толкнул ее, так и не ответив на «до свидания» озадаченному вахтеру.

      Ни пробка на Ленинградке, ни посещение ювелирного не добавила Алексею настроения. Но окончательно оно было испорчено, когда Бенедиктинский, подъехав к «Пяти звездам», увидел табличку, сообщающую о ремонте. Вовремя! Называется – побаловал себя маленько! Что, ехать к другому такому же через пол города? Нет, конечно. Значит, остается ближайший супермаркет. Он со злостью ткнул окурком в пепельницу и повернул ключ в замке зажигания. Ага, сейчас. Двигатель не завелся. Алексей попробовал еще раз. И еще раз. И еще. Ноль эмоций. Он выскочил из машины и, закурив, принялся расхаживать туда-сюда. Так, техничка, с учетом пробок, будет, самое раннее, через полчаса. Значит, можно пока сходить за коньяком в супермаркет. Кажется, там за углом проезжая, он видел один. Конечно, французский коньяк в нем наверняка подмосковного разлива, но это все же лучше, чем клопомор в бутылках из-под Грузинского, что впаривают вон в той палатке.

      Из пяти касс работали только две и все эти полчаcа Бенедиктинскому пришлось провести в обществе очумевшего офисного планктона, почему-то решившего набить свои холодильники именно сегодня.

      Выжатый, как лимон, он, наконец выскочил на улицу и едва ли не бегом рванул к машине. Но… На том месте возле «Пяти звезд», где Алексей оставил свой «Лексус» тридцать минут назад, его не было.

      Два часа в отделении милиции, сорок минут в метро, и в результате, когда Бенедиктинский вышел из подземного перехода «Речного вокзала», было уже темно. В павильоне остановки, на лавочке сидел невысокий худой старик. На вид ему было далеко за восемьдесят. Воевал, наверное. Может, и сидел даже.

      Бенедикинский нетвердой походкой направился к остановке.

      – Извиняюсь уважаемый, а автобус скоро будет.

      – Нет, не скоро, молодой человек. Через сорок минут, и при том последний!

      – А, понятно, – Алексей рухнул на лавку рядом с дедом, – значит, вместе дожидаться будем.

      Старик промолчал, но это не остановило Бенедиктинского. Он обнял старика за плечи.

      – Что, отец, жизнь тяжелая штука? Да, а кому вообще легко живется в этой стране? Вот ты знаешь, дед? Машину вот у меня угнали, – он всхлипнул. – Линять нужно из этого гадюшника, вот что.

      – Вот такие, как вы, страну гадюшником и сделали, – старик снял руку Бенедиктинского со своего плеча и встал.

      – Ой, ой, ой. А вы, что в свое время с ней сделали? Пол страны сидело, а другая половина их охраняла, да доносы строчила.

      Старик хотел что-то ответить, но только махнул рукой.

      – А-а, ответить-то нечего, – Бенедиктинский все больше распалялся.

      – Ошибаетесь, мне есть, что сказать. Только мозги у вас, у нынешних напрочь загажены