Белый пепел. Цикл «Принцесса Эйр'бендера». Книга 3.. Ольга Чернова

забора, не находя себе места.

      – Я принёс чай, – подошёл ко мне Луи, – и плед. Ты не была на ужине.

      – Не хочу есть, – я присела на лавку около дома и взяла чай, – пустырник и ромашка? – усмехнулась, сжав чашку и взглянув на мужа.

      – Хоть немного успокоишься, – присел рядом муж, укрывая мои плечи пледом.

      – Доминик спит?

      – Да, наконец уснул, долго ворочался.

      – Я ведь рассказывала, что сбежала из храма воздуха перед посвящением?

      – Да, – кивнул он.

      – Я прожила в лесу совсем одна две недели, одним богам было известно, как мне было страшно. До сих пор пробегает дрожь, когда вспоминаю эти дни.

      – Ты же смогла, выдержала, – Луи притянул меня к себе.

      – Я была тепличным цветком, – усмехнулась я, – девочкой, которая никогда не покидала пределы замка. Я даже не знала, как общаться с обычными людьми.

      – Невероятно красивый цветок вырос, – он поцеловал меня в висок.

      – Луи Бланшар, вечно ты в другую сторону вывернешь, – я оттолкнула его от себя.

      – Жозефина не такая, – крепче схватил меня муж, – и ты её научила всему.

      – Она сильная. Очень, – кивала я, – но знаешь, я на целую неделю опоздала с возвращением домой, но не заметила даже намёка на беспокойство. Только упрёки и замечания. А как мама истерила, когда увидела шрам на плече, – усмехнулась я, – она говорила, что никто не взглянет на меня, и даже огромное приданое не поможет мне выйти замуж.

      – Оказалось, наоборот, – улыбнулся Луи, – пришлось побороться за твою руку.

      – Решили деньги, а не мы, – вздохнула я, посмотрев под ноги.

      – Так, т-ш-ш, – строго шикнул муж, – на кухне стои́т торт… Хочешь, украду для тебя кусочек?

      – Да, – кивнула я.

      Ночь была тёмная, только сверчки мелькали то там, то здесь и ненавязчивое стрекотание кузнечиков вливалось в тишину леса.

      Стволы деревьев осветились жёлтым, и в полнейшей ночной тишине я услышала приглушённый шелест гравия под колёсами внедорожника Мигизи.

      – Это они!

      Я бросилась к калитке.

      Сердце стучало в груди так сильно, что я слышала, как отдаются его удары в висках. Кажется, никогда так сильно я не волновалась, как в этот момент. Я вся обратилась в слух, потому различала каждый шорох: крик ночной птицы в тёмной чаще деревьев, писк комара возле уха, звук собственных шагов и дыхания.

      Машина остановилась в паре метров от ворот, фары слепили меня, но я всё равно что есть силы вглядывалась в темноту, надеясь увидеть Жозефину. Задняя дверь распахнулась, и кто-то спрыгнул на землю, а потом раздался радостный крик: «Мама!», и я увидела, как ко мне от ворот метнулась тень.

      Я радостно бросилась навстречу дочери, распахнув объятья. Ощутила, как по моим щекам текут слёзы счастья. Жозефина бросилась мне на шею, и мы крепко обнялись, словно не виделись целую вечность. От неё пахло морем и нагретым на солнце песком, и я втянула этот аромат. Запах Жозефа… Сердце сжалось от щемящей тоски, но я тут же отогнала эти мысли и, чуть отстранив дочь, заглянула ей в лицо:

      – Мам,