День 21. Книга первая. Анна Грэм

просто не хотела помнить? Ты всегда думаешь только о себе. О себе и своей работе. Зачем тебе вообще семья, Фло? Наверное, тебе проще было бы жить одной, правда?

      Пока он говорил, я всё глубже уходила в себя. Надо мной словно вырастал войлочный кокон, сквозь который не проходили звуки. Я представляла, что между нами зеркало, и агрессия Патрика, ощутимая почти физически, словно занесённый для удара кулак, отскакивает от поверхности и не касается меня. Но чем глубже я уходила в себя, тем сильнее Патрик распалялся.

      В его словах была скрытая угроза. Вопрос, который не подразумевал ответа, потому что сам был ответом, вгонял меня в панику. Я любила так сильно, что стала ненавидеть себя за то, что не способна выполнить простейшую просьбу. Наверное, со мной действительно было что-то не так, он был прав – я избалованная эгоистка, которая не думает ни о ком, кроме себя. Где-то внутри меня был крючок, за который Патрик умело дёргал, но я ничего не могла с этим сделать.

      – Ты слушаешь меня, Фло? Ты вообще меня слышишь?

      Меня тошнило от звука собственного имени

      – Я не буду ужинать.

      Я готова была лично вытащить из его тарелки каждый листик этой чёртовой травы, но он опередил меня. Отодвинув тарелку, Патрик встал.

      Меня душили слёзы. Я так старалась, пока готовила этот чёртов ужин, я чувствовала себя счастливой женой, но теперь от моего чудесного настроения не осталось и следа. Меня поедала обида и чувство собственной неполноценности.

      «Почему ты все время пьёшь кофе? Выпей сок, он полезнее. Почему ты вытираешь руки о фартук? Вымой, ты выглядишь неопрятно. Мне не нравится твоя работа, она забирает у тебя слишком много времени», – я теряла счёт его претензиям, и с каждой новой я чувствовала себя всё отвратительнее. А потом он, как ни в чем не бывало, звал меня смотреть бейсбол или хуже того, звал в спальню, и я шла, заставляя себя думать, что всё, что только что было на кухне, просто показалось мне и больше никогда не повторится…».

      Сирена взвыла трижды, а после мёртвый механический голос объявил конец комендантского часа. Примерно в это же время мимо моих окон всегда проезжала патрульная машина, я услышала, как зашуршал гравий под колёсами. Нужно вставать, всё равно сна уже не будет.

      Прошлёпав босыми ногами на кухню, я заправила кофеварку и раскрыла жалюзи. Улицы ещё были пустынны, но город уже не спал: яркие светлячки окон сияли на фоне белесо-сизого предрассветного неба. Внизу открывался супермаркет – хозяйка, выглянув на улицу, перевернула табличку. Пронёсся первый курьер на велосипеде. Вдалеке, у границы Чистой зоны пролетела чёрная мошка вертолёта. Вышла старушка Хэнли из сорок пятой вместе со своей собакой. Всё было, как обычно.

      Парк отдыха «Оазис» находился в полутора милях от моего дома, и именно туда я каждое утро отправлялась на пробежку. Бегать вдоль улиц было не слишком полезно для здоровья – метеорологические щиты давали побочный эффект в виде низкой концентрации кислорода, а почти постоянное безветрие способствовало накоплению смога и пыли, но в «Оазисе» была воссоздана и даже улучшена атмосфера городских