Байкал. Книга 7. Татьяна Вячеславовна Иванько

Но, Яй… Даже если бы всего этого не было, если бы… Чёрт с ней, с наукой, не знал я, но разве это всё меняет что-то? Разве я меньше любил и хотел тебя? это только так… доказательство, ещё одна звезда на небе… Но… тем более теперь, когда ты… почему ты не хочешь быть со мной? Это же… – мне не хотелось говорить: это же так глупо теперь сопротивляться, тем более что даже структурно происходит что-то необъяснимое, что связывает нас, но я не стал договаривать, чувствуя, что она скажет сама

      Она встряхнула волосами, они, свободно расчёсанные, тяжёлыми волнами плеснулись по спине. И сказала, словно размышляя сама с собой:

      – Потому что… потому же, почему сбежала от тебя тогда, почти две тыщи лет тому. Не потому что ты в раж вошёл и сутки не унимался в ненависти и злости, в дурной страсти, не любовной, но злобной… будто убить хотел, да хуже, затоптать… не в любви, а в её ложной уродливой личине…

      Она опустила голову, и хорошо, что не посмотрела на меня в этот момент, со стыда я готов был сгореть теперь же, можно было бы забыть, что я творил с ней тогда, как я… Я всё помнил, как и она, каждый миг, я забыл бы, да не мог. Всё, что было с ней, каждый день, все тыщи лет вместе и всё, что было, я помню всё. И всё, что было в те последние наши двести лет вместе, всё… не хотел вспоминать, потому что ненавидел себя, потому что отвращение к себе душило меня, но я помнил… Что было отдельно от неё – нет. Ни жён, ни городов, ни того, что я делал, по каким улицам ходил… Только то, что было у нас вместе с ней…

      Она вздохнула и заговорила снова:

      – Вовсе не потому я убежала тогда, я говорила. Не от обиды, не от слёз и унижения… Не от тебя… не сердилась я и тогда. Не в том было дело. Не в тебе, ты таков, какой есть, и тогда, те годы, впуская в свою душу всё больше адского яда, ты всё равно оставался собой. Я ушла, чтобы самой… самой не раскрыться Аду. А я встала на грань этого тогда. Я поняла, что наслаждение тобой во мне тоже переходит в ненависть и отвращение, ещё капля и возврата не будет. И я не могла потерять искры, что живила меня, единственное, что не пускало во Тьму. Что мне было бы в этом мире, если бы я перестала любить тебя? Именно этого я и боялась и боюсь больше всего – перестать любить тебя. Перейти черту, за которой любовь вырождается в пресыщенное отвращение. Диавол именно этого и хочет от меня. Только потому я ещё не Его, что всё так же люблю тебя, и моя кровь стремится к твоей…

      – Яй… – я потянулся к ней.

      Я понял, сейчас я хорошо понял, о чём она говорит, я не мог понять всё это время, чувствовал излучение любви от неё и не мог взять в толк, почему вопреки этому, она не хочет быть моей. Я как последний идиот, думал, она просто наказывает меня по-женски. Господи… Аяя никогда не была примитивна.

      – Яя… – я коснулся её руки. – Яй…

      Но она отодвинулась от меня.

      – Это… Ар… всё, что я сказала, ничего не меняет. И сказала для того, чтобы ты понял. Мы дошли с тобой до черты, до границы. Точка в предложении, окончание книги.

      – Да нет же! Смерть и то не конец, а ты…

      – А у нас конец. Услышь меня, наконец!

      – Да