Пятая голова Цербера. Джин Вулф

сотни неудач, прежде чем добился желаемого. Этот раб стоит целое состояние.

      Дэвид спросил:

      – А разве ты не забросил мышей? Я думал, ты перешел на обезьян.

      Нет, хотя и собирался; но работал я или нет, было ясно, что разговоры здесь ничего не решат. Я так и сказал Дэвиду.

      – Я думал, что ты так и рвешься уйти, – ответил он.

      Я и хотел, но теперь куда больше возжелал другого. Вскрыть и исследовать это существо я жаждал намного больше, чем Дэвид и Федрия хотели денег. Дэвиду нравилось думать, что он храбрее меня, и я знал это, когда сказал:

      – Если хочешь, ты можешь уйти, но мной не прикрывайся, братишка, – и это решило все.

      – Ладно, а как мы его убьем? – Он бросил на меня сердитый взгляд.

      Федрия сказала:

      – Он не достанет до нас. Мы можем кидать в него разные тяжелые предметы.

      – А он будет швырять обратно то, что поймает?

      Пока мы говорили, эта тварь, этот четверорукий раб, злорадно ухмылялась нам. Я был почти уверен, что он понимает человеческую речь, по крайней мере частично, и я сделал Дэвиду и Федрии знак, что надо выйти в комнату со столом.

      – Не хочу, чтобы он нас слышал. Если бы у нас было оружие на древках, копья или нечто вроде, мы могли бы убить его на расстоянии. Что можно использовать? Какие-нибудь палки?

      Дэвид покачал головой, но Федрия сказала:

      – Минутку, я кое-что вспомнила.

      Мы оба уставились на нее, а она свела брови, притворяясь, что роется в памяти, но в действительности даже сейчас наслаждаясь нашим вниманием.

      – И? – спросил Дэвид.

      Она щелкнула пальцами.

      – Оконные шесты. Ну, знаете, такие длинные штуки с крючком на конце. Помните окна в приемной? Они высоко вверху, и пока хозяин говорил с папой, один из его служащих принес такую и открыл окно. Где-то здесь они и должны храниться.

      После пятиминутных поисков мы нашли две. Они выглядели как надо: шести футов длины и диаметром в дюйм с четвертью, сделанные из твердого дерева. Дэвид повертел свою и притворился, что всаживает ее в Федрию, потом спросил меня:

      – А что мы используем для наконечников?

      Скальпель в футляре всегда лежал в моем нагрудном кармане, и я прикрепил его к шесту электрическим проводом, который вместо ящика с инструментами отчего-то обнаружился у Дэвида в кармане, но на второе копье для брата не удалось найти ничего, пока он сам не предложил взять осколок стекла.

      – Нельзя разбивать окно, – сказала Федрия, – снаружи услышат. Кроме того, разве оно не сломается, когда ты попробуешь ткнуть его?

      – Нет, если стекло толстое. Эх! Вы оба, смотрите.

      Я посмотрел – себе в лицо.

      Он показал на огромное зеркало, так напугавшее меня, когда я сошел с лестницы. Пока я смотрел, его ботинок ударил, и мое отражение разбилось вдребезги со звоном, от которого собаки зашлись лаем. Выбрав длинный узкий треугольник, он поднес его к свету, и тот сверкнул, словно драгоценный камень.

      – Почти так же хорош, как те, что аборигены делали из агата и яшмы