Ученица Лесника. Сердце каменной птицы. Игорь Ривер

по этому поводу не стал.

      – Ничего тут не поделаешь. Только своей головой думать, да помнить, что тщеславие – самый любимый грех сама знаешь, у кого. Неси щепу из сарайчика.

      Первый принесенный ею мешок он забраковал и подробно описал, где висит нужный, потом долго копался в щепках, недовольно ворча, но все же высыпал их в коптильню, добавил горсть сушеных трав, поставил внутрь решетку с мясом и закрыл тяжелую дверь. Сел, достал кисет, набил трубку и надолго замолчал, глядя в сторону леса.

      Раскрасневшийся Зигфрид вышел из бани и тоже подсел к коптильне. Вместо черного костюма на нем теперь была белая дзюдоги. Пояс он завязывать не стал. Лесник покосился на него, продолжая тянуть свою трубку и спросил:

      – Выгнал, значит, гостя незванного?

      – Выгнали.

      – В следующий раз осторожней будь. Это мог и кто-то посильнее оказаться. На Перекрестке разное случается.

      – Как заранее угадать было?

      – Ты сам сказал. Погадать.

      – Не умею.

      – Ее бы попросил. Она, правда, тоже не очень умеет, но может. Заодно и научится лишний раз чему полезному… – он посмотрел на Ирину. – А ты чего расселась? Дуй в баню.

      * * *

      – Девка, это ты штоле? – послышалось из горячей полутьмы.

      – Я. Почему ты меня все время девкой зовешь?

      – Как же тебя еще звать? Нетронутая – значит девка. А кто это сейчас к нему приходил?

      Голос банника звучал настороженно и себя он по привычке называл “он”, в третьем лице.

      – Зигфрид. Он здесь уже бывал. Не узнал его, что-ли?

      – Бывать-то бывал, но у него-то нет. Вблизи-то мы его не видели.

      – Сейчас увидел?

      – Увидал… Чего там…

      Она скинула одежду, плеснула настойку из ковшика на камни и забралась на полок.

      – Страшно смотреть было, девка. Ой, страшно! Шрам на шраме и шрамом зачеркнут. А глаза… Помнишь, баба сюда приезжала? Ну, тоже париться любила и долго у хозяина жила. Помнишь?

      – Княжна?

      – Во-во! Княжна. Все здесь ее боялись, но не так, чтобы вовсе не хотелось с ней взглядом встречаться. За нею тоже смерть хвостом вилась, но она хоть смеяться умела, а этот… Боязно, девка! Вроде и не такой, как те, что полсотни лет назад сюда с огнем приходили, а вроде и такой же. Не разобрать. Чего они там с хозяином удумали?

      – Ничего. Сидят. Не бойся его. Ухо и тот шрам, что у него поперек живота, я зашивала, а улыбаться он не научился пока. Веник у тебя найдется?

      Внизу зашуршало.

      – Все приготовил.

      – Тогда начинай.

      “Конечно Зигфрид не такой, как Княжна” – подумала она. – “Княжна пятьсот лет здесь, а Зигфрид если и бывал, то либо гостем, либо с армией, а чтобы хозяином быть – это дело другое. Совсем другое.”

      Веник опустился ей на спину и горячие березовые листья погнали усталость прочь.

      * * *

      Повеселевший банник обещал выстирать ее вещи и Ирина обмоталась полотенцем. Оно было узким, так что хватило его только