Знаки. Роман Воронов

Земли вертеться вокруг себя? Теперь подойди ко мне, – он перегнулся через борт снова, – видишь в лунной дороге перевернутый неф, а на нем две головы, уставившиеся на нас – у всего есть свое отражение, и у Бога в том числе.

      Юноша, вглядываясь в черноту волн, внимал черноте слов богохульствующего священника. Его подташнивало, то ли от морского волнения, то ли от ночного собеседника.

      – Что же ты хочешь сказать? – еле вымолвил крестоносец, мысленно призывая всех святых избавить его от этого человека.

      – Я хочу сказать, что можно продолжить путь в Святую Землю, где мечом и огнем ты (в компании тысячи головорезов) освободишь от скверны Гроб Господень или сгинешь, растоптанный копытом сарацинского коня, безымянным и безвестным.

      – А можно? – поторопил священника юноша.

      – А можно спуститься в трюм с масляным светильником и поджечь неф, вместе со всеми новобранцами, их лошадьми, оружием и собственными вопросами (если они есть) по поводу истинности Пути к Богу.

      – Ты дьявол, – уверенно сказал молодой человек, положив ладонь на рукоять меча.

      – И да, и нет, – спокойно ответил священник, – я это я, и отражение я.

      – Как это? – не понял вконец запутавшийся крестоносец.

      – А вот так, – сказал священник и, перебросив грузное тело через борт целиком, полетел навстречу своему отражению.

      Громкий всплеск выдернул юношу из оцепенения, он бросился к борту – в лунном свете, на возмущенных волнах он увидел только свое лицо.

      – Крупная рыба? – железный голос, вместе с железной перчаткой, накрывшей плечо, обратился к нему.

      Молодой человек обернулся, перед ним стоял рыцарь, выдававший давеча оружие и провиант.

      – Где твой крест, крестоносец? – спросил он требовательным тоном человека, привыкшего отдавать распоряжения.

      Юноша молча указал рукой на свернутую накидку.

      – Надень и не снимай его никогда, крест надо носить на груди, а не подсовывать под бестолковую голову ради удобства, иначе лишишься ее в первой же схватке. Сарацин не будет возиться с новобранцем и захочет обезглавить тебя одним ударом. Только крест Христов отпугнет неверного, ослабит руку его, скосит глаз, споткнет коня, – и рыцарь сам, развернув накидку, обрядил крестоносца по форме, одобрительно крякнув в конце.

      – Сэр рыцарь, – произнес молодой человек, – вы спрашивали меня, люблю ли я Христа?

      – Да.

      – Позвольте мне задать тот же вопрос вам.

      Рыцарь не задумывался об ответе:

      – Будь иначе, меня бы не было здесь.

      – То есть, да?

      – Какого черта, солдат, конечно да, – он стянул железную перчатку (странно не расставаться с ней и ночью) и вытер рукой взмокший лоб.

      – И как вы к этому пришли? – продолжал допытываться юноша.

      – Я не обязан отвечать юнцу, – начал закипать вояка, – но скажу. Через битвы, лишения, кровь, боль и отвагу. Что-нибудь из перечисленного знакомо тебе?

      Он отстегнул наплечник, и молодой крестоносец увидел