Ученица Лесника. Бесцветный огонь. Игорь Ривер

вспомнила ту ночь, когда Зигфрид, прикрывавший ее щитом, сделал первый шаг вперед, по ледяному камню. О чем она тогда думала? Забыла… Но уж точно не “Отче наш” про себя повторяла.

      – Даже если бы я не справился, их добила бы Татарка.

      – Ты мог бы и не нападать на них.

      – Тогда бы напали они и мне пришлось обороняться. Тебя я защитить в этом случае вряд ли сумел бы.

      – Ну я не знаю… Договориться как-то?

      Зигфрид обернулся через плечо и воззрился на нее с неподдельным изумлением.

      – Со слугами Сатаны не может быть никаких договоров. С ними я буду договариваться только сталью и огнем.

      – Как тогда, в сорок первом?

      Он отвернулся и довольно долго они ехали молча. Кони почти бесшумно ступали по ковру опавшей листвы и только птицы пели в кронах деревьев.

      – Надеюсь, ты не думаешь, что все люди одинаковы? – наконец спросил Зигфрид. – Даю тебе слово, что за всю свою жизнь я не убил никого, кто не стоял против меня с оружием в руках. Никогда я не убивал сдавшихся в плен, не уничтожал мирных жителей и не сжигал их дома, если только это не происходило в бою, когда нет выбора. На последней войне мои солдаты не выполняли приказов об уничтожении евреев и комиссаров. Насильников и мародеров мы расстреливали.

      – Ты не мог тогда вообще не приходить?

      – Не мог… – он покачал головой. – Ты не понимаешь, что значит присяга для таких, как я. А вот Лесник это знает, поэтому он был так спокоен. Я не мог не выполнить приказ. Все очень просто, Рыжая. Долг есть долг и деваться тут некуда.

      – Но что, если страной правит…

      – Кто-то вроде Гитлера? Да, тогда все плохо. Приказ останется приказом, а присяга – присягой. Потом на него было организовано покушение, но уже без меня, а я разобрался, кто дергал за ниточки, но было слишком поздно. Там, между мирами, я просил, чтобы когда мое наказание закончится, мне дали возможность отомстить. Бог услышал меня. Вот и твои вещи!

      Они остановились на широкой поляне, посреди которой под кучей веток лежало платье Ирины и ее кинжал.

      – Ты увидел? – спросила она.

      – Да. Такое оружие сложно не заметить.

      Он повернул коня и отвернулся, давая ей возможность переодеться. Ирина спрыгнула с конской спины (она ехала без седла, второго у Зигфрида не было, только попона) и вытащила сверток. Стянула джинсы и рубашку, закрепила ножны на бедре правой ноги, надела платье. Подумала, что конский пот, пропитавший внутреннюю сторону джинсов, уже совершенно не раздражает ее кожу. Раньше она после поездок краснела и чесалась, теперь нет. Привыкла.

      Услышав, что она снова вскочила на коня, Зигфрид оглянулся и тронул своего. Спросил ее:

      – Здесь найдется пруд, где их можно выкупать?

      – Не холодно будет?

      – Прохладно. Но я не буду их загонять в воду. Щеткой протру. Спину под седлом нужно мыть регулярно.

      – Поехали…

      В сторожку они вернулись только вечером. Зигфрид отдал Лесю зайца, которого убил по дороге броском камня и ушел в сарай, к лошадям.

      Глава вторая

      – Что-то