Египтянин. Путь воина. Жюльетт Сапфо

благодарен. Только я вряд ли смогу оправдать твоё доверие.

      – Отчего же? – Изумился Нехо, явно не ожидавший такого ответа.

      – Во-первых, я не закончил расписывать стены саисского храма; во-вторых, я не присутствовал на коронации фараона и никогда не видел его, – пояснил молодой ваятель и в заключение прибавил: – Я не смогу придать портрету фараона сходство с его обликом – и вряд ли он будет доволен моей работой.

      – Глупости! – сердито прервал его Нехо. – Тебе покажут готовое изваяние фараона, и ты, глядя на него, изобразишь его в момент коронации. Что же касается мнения фараона, то в ближайшее время мы его не услышим.

      С последними словами номарха никто не стал бы спорить. Каждый житель Египта в эти дни пребывал в тревоге и напряжённом ожидании. Стоявшая под Мемфисом армия ассирийского царя Ашшурбанипала не оставляла сомнений даже у самого тёмного крестьянина: война с Ассирией4 неизбежна. Зато о месте, где скрывался Тахарка, мятежный фараон, бросивший вызов самому царю Ассирии, не знали даже его придворные.

      – Всё же я должен признаться, что не готов принять твоё предложение, – как можно вежливее сказал Ренси и, прижав к груди обе руки, поклонился.

      Нехо подскочил, как будто его ужалила змея. Его грубое с крупными чертами лицо побагровело от гнева.

      – Да кто ты такой, чтобы возражать мне?! – вскричал он, глядя на Ренси испепеляющим презрением взором. – Отчего ты возомнил себя выше, чем другой наёмный работник?

      Ренси смотрел на него и словно бы слышал голос своего отца: «Подумай сам, разве благородное это дело – быть ваятелем! Это всё равно что быть слугой: каждый помыкает, каждый волен накричать, унизить. Писец же повсюду окружён почётом и уважением. Смотри, нет должности, где не было бы начальника, кроме должности писца, ибо он сам начальник…»

      – При храме трудятся десятки мастеровых, и, если я прикажу любому из них сделать что-то, никто не станет мне перечить! – продолжал между тем Нехо, всё сильнее распаляясь от гнева. – Ты должен подчиниться моему приказу, кем бы ты там себя не воображал!

      Подавляя злость, Ренси спокойно ответил:

      – Я – не «любой мастеровой». Я подчиняюсь непосредственно его высочеству Танутамону, который нанял меня для работы в этом храме.

      Он нарочно выделил слово «этом», давая Нехо понять, что менять своё местопребывание не намерен.

      Глаза номарха вспыхнули опасным огнём.

      – Немедленно собирай свои пожитки и убирайся вон из Саиса! В конце концов это мой город, и мне одному решать, кому здесь жить и работать, а кому здесь совсем не место. И я не думаю, что принц будет возражать против этого!

      С подобным приказом не рискнул бы спорить даже самый упрямый и значительный сановник.

      – Как скажешь, господин.

      Ренси снова поклонился, как требовал обычай, потом развернулся и, уже не различая ни лиц, ни дороги, вышел из храма.

      Придя к себе в каморку, которая служила как место для ночлега, Ренси начал собирать

4

Ассирия – гос-во на Тигре в Сев. Месопотамии, тер-рия совр. Ирака.