Дар Самогеты. Анна Пушкина

окружало еле заметное сияние, признак власти. Я ждала, когда он заговорит первым, но, к моему удивлению, вначале он обратился не ко мне, а к голубоглазке.

      – Магия в Бругущ-ще – нет!

      Он говорил на человеческом не так хорошо, как охранник девушки, но все же язык знал. Славно, так будет проще общаться с ним от своего имени, а не при помощи переводчика. Девушка не успела открыть рот, как вместо нее, шипя на сложном, неразборчивом языке, понятном только самим ящерам, заговорил Сетсей. Девушка посмотрела на драгона и покачала головой. Тот замолчал, и она ответила сама.

      – Я хорошо помню ваше требование и не использовала магию в стенах города. Открывая портал, я находилась за чертой поселения. Мне послышалось, кто-то звал на помощь, пришлось действовать быстро.

      Она покосилась на меня, заговорив о крике помощи, и я почувствовала: опять лжет. Не слышала она моих воплей. Это открытие удивило меня. Я ошибочно решила, что голубоглазка пришла как раз потому, что я звала на помощь, но, если нет, надо узнать, как же она меня нашла.

      – Брат поручилс-ся с-са тебя, но больш-ше магии нет, – добавил нунг. – Иначе вон!

      Обратила внимание, что нунг назвал Сетсея братом, означает ли это, что они кровные братья или просто оговорка? Мои размышления прервал пристальный взгляд нунга.

      – Что хочеш-шь, орк?

      – Работу.

      – Воины не нуш-шны, хватает, – прошипел предводитель ящеров.

      Я улыбнулась. Это он, конечно, зря, воин я хороший, но ладно, есть мне чем еще удивить.

      – А шаманы?

      Девушка рядом легонько ухмыльнулась, наверное, оттого, что была права, заподозрив во мне мага. Нунг мигнул и заговорил с охранником голубоглазки опять на своем шипящем. Сетсей что-то ответил и протянул ему Бурату. Я проводила ее глазами, наблюдая, как драгоны внимательно рассматривают оружие отца.

      – Имя? – спросил меня предводитель.

      – Эфира, дочь Карктара, сына Гулгарела.

      На нунга мое имя впечатления не произвело, в отличие от охранника девушки.

      – Того с-самого Карктара? – уточнил Сетсей.

      Я посмотрела на него.

      – Не знаю, что ты имеешь в виду, – предпочла не отвечать ему прямо.

      – Любой орк с-снает Карктара, и ты с-снаеш-шь, – ответил друг голубоглазки, чуть склонившись ко мне.

      – Почему ты тут, а не дома? – вмешался нунг.

      Видимо, его вопрос подразумевал, почему я оставила орду.

      – Отец погиб, я ушла. – Это максимальная честность, на которую я была готова. Вдаваться в подробности не хотелось, и этот допрос начинал меня нервировать. – Я орк, воин, шаман, буду честно работать, не прошу плату, только еду и место, где можно переждать белый холод. Буду полезна и на охоте, и как лекарь. Уйду, когда захочу. Вот мое предложение.

      – Думать буду, – ответил мне правитель и снова обратился к голубоглазке. – Когда уходите?

      – Если не возражаете, мы переночуем и на рассвете двинемся дальше, – ответила девчонка.

      Нунг