Человек-тело. Сергей Саканский

страницы, я бы ее, эту тварь, из-под земли достал, я бы не просто ее убил. А убил бы с пытками, я бы взял ее за волосы и тёр, тёр, тёр мордой об асфальт, пока не превратилась бы она в плоскомордую азиатку.

      Впрочем, я этого не сказал – опять фантазия. Сказал:

      – Я не могу сердиться, хотя бы потому, что у меня на все произведения есть копии. Не пропало ни строчки, девушка.

      – Да? – казалось, что она обрадовалась.

      По-хорошему, я должен был просто выгнать ее. Но так уж мы устроены: всё готовы простить желанному телу. Вот в чем корень наших страданий.

      – Деньги я вернуть пока не в состоянии, – простодушно призналась Вика.

      – Да я и не спрашиваю, – сказал я. – Ты садись (я терпеть не могу уголовный оборот «присаживайся»). Кофием тебя угостить?

      – Да, пожалуй…

      Тут только я заметил, что говорит эта Вика совершенно не так, как должна. В моей голове мгновенно выстроилась целая паутина всяческих связей, формул и решений, и меня буквально бросило в дрожь. Речь Вики была не из реальности, а из моего венерического рассказа. Компьютер и зажигалку принесла не та девушка, что их украла. Та говорила: швыдло вонючее, пушиська, постюби и так далее. Эта употребляла правильный русский язык, тот самый, что я вложил в уста своей фантазийной героини.

      Возясь на кухне, я пытался расставить все по местам, но не мог. Двойничка, близняшка… Сестра, как в одном из моих романов. Кофемолка гнусно жужжала у меня в руках. Обычно во время помола я читаю какое-нибудь стихотворение. Терпеть не могу малейшую несвободу, даже эту минутную привязанность к кнопке и хлупу аппарата. Сейчас все вокруг было переполнено настоящим ужасом. Кто там сидит, в моем кабинете? И сидит ли еще? Не сошел ли я с ума от одиночества? Сейчас войду с дымящимся подносом, а там – никого.

      Она была на месте и немедленно, словно какой-то режиссер дал отмашку, развеяла мои идиотские сомнения.

      – Вам, наверное, кажется, что это не я, да? На самом деле – это тогда была не я. Трудно рассказать… Это называется: связалась с дурной компанией. Я была постоянно отравлена наркотиками, я жила, как они. Говорила, как они… Это ужасно, правда? Я просто какое-то время была другой.

      Я поставил поднос на столик и двинул в его сторону ладонью: угощайся. Вика взяла чашку и ломтик сыра. Я молчал.

      – Три месяца меня лечили, – продолжала она уже с сыром во рту. – Теперь я абсолютно свободна.

      – А что твой коммерческий техникум – пришлось его бросить? – спросил я.

      – Какой техникум? – Вика с тревогой глянула на меня.

      Ну, да, разумеется. Впредь надо быть осторожнее, чтобы не сочла меня за старого склеротика. В техникуме училась та, из маразматического рассказа.

      – Я обитаю в училище, в медицинском. Вернее, обитала, пока… Впрочем, возможно, меня еще восстановят, ведь я ушла по-английски. Родителям ничего не сказала, они думают, что дочка успешно перешла на второй курс.

      – А где твои родители?

      – В Обояни. Я там родилась, выросла… Но хочется все-таки жить в столице своего государства. Вы подумаете, что я из тех, кто понаехали.

      – Нет,