Черногурочка. Сергей Витальевич Шакурин

может стать у́мроком… – понизив голос, сказала Солло́ха, обращаясь к главе рода Добросла́вов.

      – Ты предрекаешь, что он погубит наш род? – недовольно глянул на ведунью из-под кустистых седеющих бровей глава рода.

      – Я предполагаю, – склонилась Солло́ха. – Откуда он может знать одеяния дев давно сгинувшего рода из деревни Зато́пье?

      Мироди́р задумался, вспоминая, когда последний раз слышал о том роде. Да, его отец рассказывал воспоминания деда… Выходило, что не меньше трех сотен лет тому назад болота поглотили деревню Зато́пье вместе с ее жителями. Тогда сгинул целый род.

      – Я тебя услышал, старая, – кивнул ведунье Мироди́р. – Мы станем следить за Доброми́ром.

      Доброми́р потянул носом, пробуждаясь. Дым заставил его закашлять.

      – Что такое?.. – потер он глаза спросонья и тут же их распахнул.

      Обширный сарай сенохранилища охватило пламя. Языки бело-желтого огня облизывали стены, трещали опорными столбами и шуршали вспыхнувшим сеном. Жар окружал, подбираясь. Доброми́р закрылся рукой от летящих в него сверкающих искр и в проеме распахнутых ворот сеновала сквозь бушующее пламя увидел фигуру. Нет, он не мог разглядеть, кто там стоит, но это точно был человек, возможно мужчина и он стоял в огне. Темный с красным, словно прогоревший уголь, силуэт двинулся к Доброми́ру, не обращая внимания на охватившее большой сарай пекло, приближаясь к подъему на второй этаж сеновала, где и стоял Доброми́р. Горящие угли-глаза вперились в окруженного огнем человека и жар ворвался в легкие Доброми́ра.

      – А-а-а! – закричал пробуждаясь Доброми́р, ощупывая себя.

      Рассвет прохладой заползал в приоткрытые ворота сеновала.

      Вскочив на ноги, Доброми́р тут же полетел вниз. Сено, пружиня, перекинуло его через ограждение, и он плюхнулся на подушку из соломы в виде копны.

      Отплевываясь и обирая соломины, Доброми́р выбрался из сарая наружу и облегченно вздохнул полной грудью не жар от пожара, а утреннюю прохладу. Солнце едва начало окрашивать листву зеленью. Предутренние сумерки прятались в свое логово.

      – Какой реальный сон, – хмыкнул с усмешкой он и пошел умываться.

      Поселок просыпался множеством звуков. Домашняя скотина требовала выпустить ее на узкие лесные пастбища. Хозяева поднимали детей на работы в поля.

      Доброми́р подошел к бочке с водой, стянул с себя холщовую рубаху, бросив ее на скамью, и зачерпнул воды, плеснув себе в лицо.

      – Это как? – не понял он, когда вновь потянулся к воде, ее гладь была не потревожена.

      Доброми́р посмотрел на мокрые руки, обтер лицо. Да, он только что черпал воду из этой бочки, но почему ее поверхность была словно гладь озера в полном затишье? Доброми́р наклонился над бочкой и посмотрел на свое отражение… На него из-под воды глядела та изумрудноглазая. Ее зрачки сверкнули зеленым огнем, и она ухватила Доброми́ра за шею. Он резко дернулся назад, перевернув тем самым бочку с водой, которая волной обдала его босые ноги.