Троглодит. Сергей Щепетов

По моим наблюдениям, сегодня никто никакой добычи в лагерь не приносил. Значит, употреблять в пищу придется нечто, добытое до великого похода на ханди. Почему-то эта мысль никакого содрогания у меня не вызвала.

      В итоге с вожаком мы расстались вполне мирно. Правда, сгибаться я не мог, так как был набит мясом под завязку – чуть что, и оно полезет из всех дырок. Я бы, конечно, съел что-нибудь еще, но больше мне ничего не предложили. Тем не менее, чувство глубокого морального удовлетворения имело место быть – почти все выяснил! Осталось прояснить пустячок – кто такие лахузы? Кого бы спросить?

      Между жилищ мелькнула знакомая фигурка – Тоблу тащила на спине здоровенный кусок мяса вместе со шкурой. Останавливать ее я не стал, а побрел следом. Потом я некоторое время стоял в сторонке и наблюдал мирный быт местного общества. Возле «вигвама» горел костер. Две женщины готовили мясо: нанизав кусок на палку, пытались его обжарить – не в пламени, конечно, а сбоку костра, где были угли. Мясо было, как говорится, не первой свежести, и запашок вокруг стоял еще тот. Чуть в стороне двое тощих лохматых, бородатых мужиков развлекались колкой мелких костей с целью добычи костного мозга. Делали они это довольно вяло и без особой надежды на успех – вероятно, перебирали остатки былых трапез в ожидании основного ужина. Свалив свою ношу на землю, Тоб-лу принялась острым камнем отделять части от целого. Мясо было жестким, волокнистым и резалось плохо. Кусок был облеплен присохшей шерстью, травой и землей, но мыть его, конечно, никто не собирался.

      – Прекрати! – сказал я, с трудом присаживаясь у костра на корточки. – Говори со мной!

      Женщина оставила работу, подняла голову и выжидательно уставилась на меня.

      – Будешь смеяться – убью! – предупредил я. – Кто такие лахузы?

      – Да вон они!

      – Угу…

      Пришлось, кряхтя, подниматься и идти к мужикам. Одного я взял за волосы, поднял на ноги и стал рассматривать: «Фенотип явно кроманьонский. Это как же?!»

      – Ты кто? – спросил я и отпустил захват.

      – Человек… – последовал робкий ответ.

      – Врешь! Ты – ханди, я же вижу!

      – Я человек! – стоял на своем туземец.

      – Почему ты живешь здесь? Почему не уходишь к своим?

      – Потому что свои – здесь, мое место – здесь, – заверил туземец.

      – А-а, понял! – хлопнул я себя по лбу. – Так и должно быть! Но у ханди ты ты был бы как все, а здесь ты – лахуз.

      – Мое место здесь, – покачал головой мужчина. – Чужака никто не примет. Проверено.

      Пока мы беседовали, второй – лохматый-бородатый лахуз – сосредоточенно долбил камнем мосол. Его труды увенчались успехом – раздался хруст, за которым последовал радостный возглас:

      – Получилось! Есть!

      И, после паузы:

      – Слышь, ты, новый «сильный» мужчина, не желаешь полакомиться?

      – Желаю, – милостиво кивнул я.

      – Держи! – он протянул мне расколотую кость. – Только там осколки острые – язык не проколи!

      – Да уж как-нибудь… – буркнул я, пытаясь