Чёрное сердце. Архелая Романова

супруга была чем-то опечалена? Поссорилась с соседкой?

      – Нет, нет и еще раз нет! – Сэмюель гневно посмотрел на меня. – Чего вы добиваетесь?

      – Послушайте, – ласково заговорила я. – Вам не кажется странным, что ваша жена, будучи совершенно счастливой, вдруг решила повеситься? Если у нее не было повода покончить жизнь самоубийством, то это выглядит подозрительно.

      – Вы намекаете, что Бекку убили? – прошептал Сэмюель.

      – Самоубийство ваше жены вызывает у нас сомнение, – кратко ответила я. – Какая женщина начинает готовить суп и бросает его, не доварив, чтобы набросить петлю себе на шею?

      – Но…

      Мужчина напротив меня окончательно растерялся. Глаза его бегали из стороны в сторону, руки сильно дрожали, выдавая волнение.

      – Скажите, кто мог сделать такое? У вашей жены были враги?

      – Нет, что вы, Бекка, она… Она ни с кем толком не общалась, со всеми была приветлива и мила. Я ума не приложу… Если вы считаете, что ее убили, то я не знаю, кто мог это сделать!

      – У Ребекки была лучшая подруга?

      – Насколько я знаю, нет, – покачал головой Сэмюель. – Она никого не выделяла. Есть, конечно, пара знакомых. В основном – наши соседи.

      Я нахмурилась. С кем-то же Ребекка должна была общаться. Кому-то доверять тайны, делиться переживаниями. Если не подруги, то… Дневник?

      – Ребекка вела дневник? – спросила я, и по лицу Сэмюеля поняла, что попала в точку. Он дернулся, стараясь скрыть замешательство, и слишком быстро ответил:

      – Нет… Мне об этом ничего известно.

      Ложь. Он врал, и я видела это.

      – Вы лжете.

      – Что? Что вы себе позволяете?

      – Ваша жена вела дневник, и вы об этом знали. Почему вы скрываете это?

      – Потому что… Потому что это не имеет никакого значения, – гневно отрезал Атюрун. Он перешел в оборону – лицо ожесточилось, пальцы рук сжались в кулаки.

      – Это имеет отношение к гибели вашей жены. Вы любили ее?

      – Конечно, я ее любил!

      – А она вас?

      Секундная пауза. Я видела, как на мгновение глаза Сэмюеля подернулись дымкой боли, а затем он посмотрел на меня с такой яростью, что мне показалось, что он меня сейчас ударит. Но ничего не произошло. Атюрун успокоился так же быстро, как и впал в гнев, и процедил сквозь сжатые зубы:

      – Да.

      Снова ложь. Он не был уверен в том, что жена любила его. Но очень этого хотел.

      Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Вести допрос оказалось сложнее, чем я думала. Эти эмоции, эта боль, чужое грязное белье, спрятанное в закоулках души выматывали меня больше, чем тренировки с Логаном.

      Но сдаваться я не собиралась.

      – Ребекка вам изменяла?

      Сэмюель задохнулся, поперхнувшись воздухом. Смерив меня уничижительным взглядом, он встал, намереваясь покинуть помещение. Этот вопрос был слишком болезненным для него.

      Дядя Эдвард загородил ему путь, молча кивнул на стул, поджав губы. Весь боевой настрой Атюруна пропал, стоило ему столкнуться взглядом со Старшим Дознавателем, и он вернулся обратно.

      – Продолжим, –