Мир который не изменить. Вадим Головченко

автоматов таких было уйма, поскольку имея всего в среднем не более 16 отверстий.

      Нэнси была невысокого роста, перед моими метром и восьмидесяти двумя. Она сидела за столиками рядом с салатной стойкой. У меня возникло желание подойти к нем и по-рабочему поздороваться. «Здравствуй Нэнси. На был?» «Спасибо» – она ответила, «Наполеон», я спросил: «Да?», «Присаживайся ко мне уже… Я по тебе смиренно соскучилась». Я расценил это как флирт и смущенно опустив глаза подсел к ней. «Чем я могу помочь?», мне было неловко спрашивать. «Просто одна забота» – ответила она. Я перестал смотреть ей в глаза, а она только открыла рот, «Давай я тебе помогу с начальством, она ехидно улыбнулась». Нэнси, то есть она же, работала в исполнительном отделе в нашем предприятии. Именно она имела разговоры, со своим бывшим институтом. И мы ее слушались, нам всегда было интересны такие вещи как профессионализм и юриспруденция, особенно когда она рассказывала про слухи и сплетни, которые звучали в ее стенах. Это могло быть что-либо нашего уровня, под силу нашему разуму, то есть, что-либо из министерства и все такое прочее.