Три часа. Александр Леонидович Мелехов ёрш

нахожусь в её власти, думая только о том, чтобы случайным словом не нарушить это волшебное ощущение гармонии между нами.

      Вино и коньяк делали своё дело. В конце вечера, Катрис решила закрепить своё настроение рюмкой коньяка из моей бутылки.

      Мы вышли из ресторана на свежий воздух. Голова слегка кружилась, а лунный свет создавал волшебную картину в стиле марин Ивана Айвазовского.

      У «Лагуны» дежурили несколько такси. Я подошёл к ближайшей из них, и назвал адрес. Усадив Катрис, сел рядом, обхватив её левой рукой за плечи.

      Такси тронулось. Катрис повернулась ко мне, и я увидел тёмно-синий ультрамарин в её глазах. Она впилась своими губами в мои и мы, не отрываясь, целовались всю обратную дорогу.

      Такси остановилось. Я, не отпуская машину, подвёл Катрис к подъезду и остановился в нерешительности. Она, с хитрым прищуром посмотрела на меня и сказала: – Куда это Вы сударь намылились на ночь глядя? Я же Вам запретила в «Лагуне» заказывать чай, и Вы могли бы догадаться, что чаем я смогу напоить Вас сама!

      – Ты так внезапно перешла на «Вы», что про чай я даже и не мечтал!

      – Ты наполовину окаменелый истукан Креп, – ответила Кэт, схватила меня за галстук у самого горла и подтолкнула к подъезду. Я только успел махнуть водителю такси рукой. Плотно обхватив Кэт за талию, мы поднялись с ней в номер.

      – А теперь признайся Креп, – спросила она прямо глядя мне в глаза.

      – Ты меня осуждаешь?!

      В ответ я прильнул к её полуоткрытому рту, и …!

      Я проснулся в пять тридцать утра. Просыпаться всегда в это время, если обстоятельства работы не выбивали меня основательно из сил, было правилом моего организма.

* * *

      Кэт лежала рядом прикрытая жёстким покрывалом-накидкой.

      Предметы нашей одежды валялись вперемешку на полу. В коридоре был брошен мой пиджак, один из рукавов которого, был протянут в нашу сторону с немым вопросом: – когда же Вы меня уберёте на вешалку?

      Кэт сладко потянулась, открыла глаза и посмотрела на мою обнажённую фигуру оценивающим взглядом.

      – Ты, неплохо выглядишь, для своих сорока лет! – сказала она.

      – Откуда ты знаешь мой возраст? Я же не называл тебе его.

      – А ты не догадываешься, где я работаю? – Сделала удивлённо-округлые глаза Кэт.

      – Но тогда ты должна знать, что мне тридцать девять с хвостиком!

      – Ладно! Ладно, Микеланджело с хвостиком, – можно я буду тебя звать – Крепыш?!

      – Да зовите как вам угодно, сударыня, только не крепдешином, – махнул я рукой. И я не Микеланджело, а скорее Аполлон.

      – Это не важно, – рассмеялась Кэт. Накиньте на себя какой-нибудь крепдешин, и отправляйтесь на кухню за завтраком в постель, а я пойду в ванну.

      – Ну, если я Аполлон, то ты Венера Милосская – безрукая, и завтрак по-любому готовить мне. Да, и в ванне Вы будите, беспомощны, а я бы потёр Вам спинку.

      – Размечтался, ответила Кэт, а руки, – вот они – отросли! Она вытянула их из-под покрывала и состроила мне гримасу, показав язык!

      – Так боги себя не ведут, –