Грозовой перевал. Эмили Бронте

ты виновата, Эллен, – сказал он. – Надо было держать его от меня подальше. Ты должна была забрать его у меня. Он не ушибся?

      – Ушибся?! – вскричала я в негодовании. – Если не убили, так сделаете дурачком! Удивительно, как его матушка еще не встала из могилы посмотреть, что вы творите! Вы хуже язычника, если так обращаетесь со своей кровинушкой!

      Хиндли попытался погладить малыша, который, оказавшись в моих руках, сразу же успокоился и перестал плакать. Однако стоило отцу дотронуться до него лишь пальцем, как он вновь завопил и начал брыкаться с такою силою, что чуть не забился в припадке.

      – Отвяжитесь вы от него, – продолжала я. – Он вас ненавидит, да и все вас ненавидят – правду не скроешь! Счастливое семейство, нечего сказать! До чего вы себя довели – вот уж хорош так хорош!

      – А буду еще лучше, Нелли, – рассмеялся этот заблудший человек, вновь ожесточившись. – Покамест уйди отсюда и его забери. И слышишь, ты там, Хитклиф, скройся с глаз моих – чтобы мне тебя не видеть и не слышать… Сегодня я тебя не убью, разве только подожгу дом. Но это уж как мне заблагорассудится.

      С этими словами он вынул из буфета бутылку бренди и налил себе стаканчик.

      – Остановитесь, – взмолилась я. – Мистер Хиндли, примите это как предупреждение свыше. Пожалейте хоть несчастного мальчика, если себя не жалеете!

      – С кем угодно ему будет лучше, чем со мной, – ответил он.

      – Пощадите собственную душу! – продолжала я и попыталась отобрать у него стаканчик.

      – Ну уж нет! Напротив, я с превеликим удовольствием отправлю свою душу на вечные муки, дабы наказать Создателя! – воскликнул богохульник. – Пью за мою проклятую душу!

      Он осушил стаканчик и нетерпеливо велел нам убираться, присовокупив к своему распоряжению череду проклятий, коих не следует ни вспоминать, ни повторять.

      – Жаль, что он не умрет от пьянства, – заметил Хитклиф, негромким эхом повторив те же богохульства, когда дверь за Хиндли захлопнулась. – Прямо из кожи вон лезет, да организм не поддается. Мистер Кеннет говорит, что готов поставить свою кобылу, что Хиндли переживет любого фермера отсюда до Гиммертона и сойдет в могилу убеленным сединами грешником, ежели не случится какое-нибудь неожиданное счастливое происшествие.

      Я пошла на кухню и, усевшись со своим маленьким агнцем, принялась его баюкать. Хитклиф, как мне показалось, отправился в амбар. Лишь потом выяснилось, что он прошел позади скамьи и тихонько улегся на лавку, что была отодвинута к стене подальше от огня.

      Я качала Гэртона на коленях и напевала песенку, начинавшуюся словами:

      Плакали дети ночною порой,

      Их мать услыхала в гробу под землей… —

      когда мисс Кэти, до комнаты которой донесся шум с лестницы, заглянула на кухню и прошептала:

      – Ты одна, Нелли?

      – Да, мисс, – отвечала я.

      Она вошла и приблизилась к очагу. Я подняла глаза, полагая, что она хочет мне что-то