Квантовый мост. Фарид Джасим

той помощи, на которую можно рассчитывать в Скандинавии. Знакомая с нравами детей в обеих странах, она была уверена, что насмешек и травли проще избежать там, где в аутистов не тычут пальцем и не называют даунами, – легкая форма этого расстройства позволяла Алексу обучаться в обычной школе, а дети в них терпимы не всегда. Да и русский сына оставлял желать лучшего: вряд ли мальчишка, привыкший большую часть времени разговаривать на шведском, потянул бы тяжелейшую программу российского среднего образования.

      Стефан же, который ужасно боялся, что бывшая жена увезет от него сына в чужую страну, куда без визы не попасть, был безумно рад оставить ребенка у себя. Алекс получил собственную спальню с отдельным входом, душевой и туалетом: просторная загородная вилла в восточных предместьях Стокгольма, куда переехал Стефан со своей новой женой, изобиловала пустыми комнатами. Отдельную отвели даже Инге – для тех случаев, когда она приезжала навестить ребенка. Бывший великодушно отказался от алиментов и вместо этого предложил оплачивать ее расходы на дорогу. Инга, поразмыслив немного, согласилась. Почему бы, собственно, и нет? Обладая двойным гражданством, она могла беспрепятственно навещать сына всякий раз, как удавалось выбить у Мотыгина отпуск. Бывало, приезжала и на уикенд. Словом, такой расклад устраивал всех. Кроме Алекса.

      Слезы, мольбы не бросать и забрать с собой, намеренно сломанный замок на ее чемодане и прочие обескураживающие своей наивностью попытки не позволить маме уехать – все это не казалось таким уж страшным, можно было пережить и стереть из памяти. Но забыть его взгляд тогда, в аэропорту, у самого турникета, нерушимой границей пролегшего между провожающими и пассажирами, Инга не могла до сих пор. Большие ярко-синие глаза, в которых застыли, как печать на сургуче, растерянность, обида и неверие. Неверие в то, что мама не шутила и что взаправду уезжает. Тот день в аэропорту она, наверное, будет вспоминать до конца своих дней.

      Сейчас, беседуя с мамой, мальчик в своей обычной немногословной манере отвечал на вопросы, по большей части односложно. Скупыми короткими фразами поведал о вчерашнем походе с папой в кино и об успехах в школе, а под самый конец разговора, когда начали прощаться, поинтересовался, отчего она так странно выглядит. Инга украдкой посмотрела на свое изображение, заключенное в небольшой квадрат в окне скайпа, и решила, что мальчик подрос и научился дипломатичности: слово «странно» в его устах прозвучало явным эвфемизмом. В ответ Инга, избегая неприятных подробностей, рассказала о страшном происшествии в лаборатории. Алекс посочувствовал ей, а потом посоветовал принять снотворное и лечь спать пораньше, чтобы как следует отдохнуть. Так она и поступила.

7

      Рогов перезвонил вечером следующего дня. Инга вышла из душа и натиралась кремами, когда смартфон, пристроенный на полочке в ванной и работавший как онлайн-радио, оборвал передачу и затренькал. Она торопливо вытерла руки салфеткой и ответила на звонок:

      – Слушаю.

      – Добрый