Квантовый мост. Фарид Джасим

тяжело проронил Рогов. После паузы продолжил: – Девушка, двадцать два года, из Манушкино. Судя по материалам дела, психически уравновешенная, студентка медицинского, из довольно обеспеченной семьи. Близкие сообщили, что она пару дней до смерти, а точнее, ночей, мучилась кошмарами. Раньше с ней такого не случалось, а тут две ночи подряд и на третью…

      – Что? – почти выкрикнула Инга.

      – Во сне под руку случайно попались ножницы, лежавшие на столике у кровати. Разорванное горло, раскромсанное лицо, выскребенные глаза – словом, жуть.

      – Господи! А родители? Что же они-то…

      – В тот вечер их не было дома. Отдыхали у друзей.

      Инга наконец закурила, глубоко затянулась. Приметила, что во дворик спустился Мотыгин, также беседуя по телефону. Он неодобрительно зыркнул на нее, видимо, счел, что ее отсутствие затянулось, но ничего не сказал и принялся прогуливаться в сторонке.

      – А что… – начала Инга, но поперхнулась дымом и разразилась долгим судорожным кашлем. Когда пришла в себя, закончила: – Что ей снилось?

      – Вам бы курить поменьше, Инга, – участливо посоветовал Рогов без тени укоризны в голосе. – В материалах об этом ни слова, но, похоже, никто просто не подумал поинтересоваться такими деталями.

      – Я почти уверена, что…

      – Я тоже. Собираюсь завтра с утра побеседовать с ее отцом, чтобы убедиться.

      – Боже, что же творится!

      – Разберемся, – твердо пообещал Рогов.

      – Алексей, извините, но мне пора, а то начальство сверкает очами тут неподалеку.

      – Разумеется. – И после короткой паузы: – Могли бы мы завтра увидеться?

      «С огромным удовольствием!» – чуть было не выпалила она, но прикусила язык и вместо этого чинно и слегка надменно проговорила:

      – Если позволят обстоятельства, почему бы и нет.

      Инга попрощалась и спрятала телефон в карман. Затушив окурок о стенку мусорки, зашагала к прозрачным дверям, чувствуя на себе хмурый взгляд директора.

6

      В начале одиннадцатого явился Шипулин – вялый, понурый и позевывающий. Очевидно, действие модафинила закончилось, и усталость взяла свое. Он стоял посреди палаты с небольшой спортивной сумкой в руках, безучастно взирая на медсестру и лаборанта; те готовили гарнитуру ЭЭГ и проверяли сигнал с камеры, прикрепленной под самым потолком. Когда все было готово, Инга выдала пациенту таблетку сильного снотворного.

      – Это – этаминал-натрия, – объяснила она, заметив неуверенность в его глазах, – из семейства барбитуратов. Подавляет фазу быстрого сна, начинает действовать в течение получаса, побочных эффектов почти не производит.

      Шипулин вгляделся в лекарство, словно пытался по внешнему виду определить его химическую формулу, а потом безразлично пожал плечами и закинул таблетку в рот. Малинина подала стакан воды, он молча принял его и залпом осушил.

      – Будьте добры, раздевайтесь и ложитесь, – мягко велела Инга.

      Пациент послушно выполнил все, что ему сказали, улегся и заерзал, устраиваясь