Расшатанные люди. Нана Рай

сеанс самобичевания, высвечивается неизвестный номер.

      – Чертовы банки… Достали со своими кредитами, – бурчит она и отвечает на звонок, чтобы убедиться в своей правоте: – Алло!

      Тихое шипение на том конце слегка напрягает, но затихает почти сразу, и в мобильном звучит вкрадчивое:

      – Здравствуй, Юлиана.

      В горле пересыхает, и на некоторое время она теряется, не в силах ответить. Ну, нет. Это невозможно. Этого не может быть!

      – Разумеется, ты узнала меня? – прерывая затянувшееся молчание, повторяет мужчина.

      У него мягкий голос с грассирующим французским «р», таким несвойственным для русской речи. Когда Юлиана впервые его услышала, то была очарована. А обладатель голоса излучал обаяние, которое пленяло с первой же улыбки, пусть та и выглядела печальной.

      – Нет, – сухо отвечает она.

      Вдруг ошибка, вдруг игра воображения? Он не может звонить. Он не знает ее номера. Он…

      – Жаль, жаль… А я так надеялся. Даже предположений нет?

      Юлиана нервно облизывает губы. Она ни за что не произнесет вслух то, что думает, потому что это значит автоматически записать себя в клиенты дурдома. Собеседник вздыхает, даже не скрывая разочарования:

      – Моя фамилия Никольский. И мне хотелось сказать «спасибо», ведь благодаря тебе я мертв…

      – Дурацкая шутка! Если вам нечем заняться, можете записаться на прием к психиатру, чтобы он вправил вам мозги! – истерично выкрикивает Юлиана и сбрасывает вызов.

      Руки дрожат, а в груди клокочет нестерпимая ярость, которая отдает пульсацией в висках. Это же надо! Отыскать ее номер, придумать такую дурацкую шутку, абсолютно невразумительную, сымитировать голос Никольского… На что только не готовы пойти журналисты ради хайпа!

      Злость стихает, освобождая место тревоге. А ведь, если подумать, голос очень похож. Но Никольский звонить не может! К тому же она не слышала его год и почти наверняка ошиблась. От усталости воображение дорисовало детали, а на самом деле ее бывший пациент говорил иначе.

      Юлиана шумно выдыхает и точными движениями находит в планшете аудиозаписи. Она иногда записывала приемы с пациентами, если они разрешали. При повторном анализе разговора можно было выловить важную информацию. Никольский не был исключением.

      Вот она! Запись, сделанная в начале две тысячи девятнадцатого года. Юлиана нажимает на нее, проматывает на середину дорожки и слышит…

      – Моя жена порой импульсивна, но я все равно ее люблю. Эти ссоры доводят меня до исступления. Сын говорит, во время наших стычек кажется, что мы готовы скальпы друг с друга поснимать…

      Стоп. Пауза. Юлиана прикрывает ладонью рот, чтобы сдержать рвотный позыв.

      Голоса идентичны. Настолько, что живот скручивает от вызванной страхом боли. Юлиана откладывает в сторону планшет и едва добирается до окна, чтобы распахнуть его и сделать жадный вздох. Головокружение постепенно проходит, но тут раздается очередной звонок смартфона, и Юлиана вскрикивает.

      – Черт