Моя театральная жизнь. Эдвард Радзинский

Отважился – позвонил.

      К моему изумлению, величайший Дау сам подошел к телефону.

      Растерявшись, заикаясь, я начал что-то ему объяснять. Он прервал:

      – Давайте кратко: что вам от меня нужно?

      Я (косноязычно):

      – Мне бы поговорить.

      Он:

      – Приезжайте!

      Я:

      – Когда?

      – Сейчас, – сказал он, продиктовал адрес и тотчас повесил трубку.

      Я был потрясен. Ведь величайший Дау не знал про меня ничего.

      И я приехал к нему.

      Вошел в квартиру и сумел произнести только «Здравствуйте». И больше – ни слова.

      Он обрушил на меня длинный монолог – водопад парадоксов. Он сообщил мне, что математики, как науки, вообще не существует, что это спорт, вроде игры в шахматы. И вообще, математику надо давно передать в институт физкультуры и спорта. И что ни одной из задачек по математике, которые при поступлении в университет задают абитуриентам, он, Ландау, не решил бы…

      И так далее. Все это я записал и честно целиком вставил в пьесу.

      Он закончил говорить и… простился со мной. Он так и не поинтересовался – кто я, что я думаю о сказанном. Я был ему неинтересен.

      Как же распирала, раздирала его жажда говорить, точнее, мыслить вслух, еще точнее – эта игра в парадоксы, коли он мог целый час посвятить совершенно неизвестному, неинтересному ему молодому человеку!

      Эту пьесу о физиках «Вам 22, старики!» и принял театр.

      «Ленком» в шестидесятых

      Театр Ленинского комсомола в это время, мягко говоря, не очень посещался. После смерти своего знаменитого главного режиссера Ивана Берсенева он потихоньку загнивал.

      Но именно тогда в театр пришла группа молодых актеров. В моей пьесе играли те, кто потом пройдет через мою жизнь – Александр Ширвиндт, Михаил Державин и Ольга Яковлева.

      Играл Всеволод Ларионов – актер, которым бредила страна. Он снялся в популярнейшем фильме «Пятнадцатилетний капитан». И в его героя были влюблены все девочки воистину необъятной тогда родины.

      Ширвиндта я узнал раньше. Впервые увидел его в Театральном училище имени Щукина (или попросту в «Щуке»), где вместе с ним училась моя первая жена. Узнав о моем возрасте (я придумал жениться в 10-м классе), он тотчас посоветовал ей подарить мне на свадьбу пионерский галстук.

      Увидел я его в спектакле Театрального училища. Играли «Даму с камелиями». Он вышел на сцену… Был неправдоподобно красив. Естественно, играл Армана… Появилась и она – трагическая Маргарита Готье, «дама с камелиями». Дама старательно закашляла, намекая на свою смертельную болезнь. Ширвиндт посмотрел на нее взглядом удава. И спросил печально:

      – Ну что, все кашляешь, да?

      Зал зашелся от смеха, на этом спектакль, пожалуй, и закончился.

      В моей пьесе у него была реплика, которую он сделал бесконечной.

      По роли это была несложная присказка: «Вот такие помидоры…» Он разбросал эту присказку по всему тексту. Но перед каждым повтором он задумывался, смотрел в зал гипнотическим взглядом и после этого философского раздумья заменял «помидоры»