Абиссинское заклинание. Наталья Александрова

глаза, чтобы отогнать дремоту, и спросила:

      – А ты сейчас вообще куда едешь?

      – На базу, за новой порцией пиццы.

      – Будешь какое-нибудь метро проезжать, высади меня…

      – Ладно, так и сделаем.

      И снова его слова, его голос показались мне странно знакомыми. Где-то совсем недавно я слышала этот голос и эти самые слова…

      Я на мгновение провалилась в сон, с трудом вынырнула из него, встряхнула головой. Да что со мной происходит? Только не хватало заснуть в чужой машине!

      На какое-то время мое сознание прояснилось.

      В голове прозвучали последние слова водителя: «Ладно, так и сделаем…»

      И тут я вспомнила, где и когда слышала этот голос и даже эти самые слова. Это было, когда я через вентиляцию подслушала разговор двух мужчин, которые решали мою судьбу. Решали, убить меня сразу и спрятать мой труп в промзоне или пока оставить в живых и отвезти на Обводный канал к какой-то Ильиничне…

      Один голос принадлежал тому человеку, который руководил подозрительным «кастингом», а второй… ну да, это был голос вот этого парня, который сидел сейчас за рулем пикапа! И я не придумала ничего умнее, чем самой сесть в его машину!

      Я потянулась к ручке двери, чтобы выскочить на ходу, но руки уже не слушались, и сон, точнее, тяжелое беспамятство навалилось на меня тяжелой плитой…

      Очнулась я от того, что кто-то тряс меня за плечо.

      – Проснись! Приехали!

      – Куда приехали? – пробормотала я, с трудом разлепив глаза. – Можно еще немного поспать?

      – Там поспишь! – отозвался тот, кто меня будил. – Мне тебя нести неохота!

      Я наконец подняла веки и разглядела круглое лицо целлулоидного пупса, светлые растрепанные волосы… я уже видела этого человека, но не могла вспомнить, где и когда.

      С трудом я поднялась на ноги, сделала шаг, другой…

      Он вел меня за плечо, осторожно подталкивал. Я еле переставляла ноги. Казалось, к ним привязаны чугунные гири.

      Таким манером мы вошли в подъезд, зашли в решетчатую кабину старого лифта. Я едва не сползла на пол, ноги просто подкашивались. Кабина с дребезжанием поползла вверх, затем остановилась.

      Мой спутник вывел меня из лифта, проволок по площадке, позвонил. Открылась обитая дерматином дверь, показалось жизнерадостное старушечье личико, похожее на печеное яблочко.

      – Вот, Ильинична, жиличку тебе привел! – проговорил мой спутник. – Из промзо-оны…

      – Что-то она еле на ногах стоит!

      – Кофейку моего выпила. Ну, уложи ее сейчас. Пускай у тебя поживет, только смотри – чтобы не сбежала!

      – Не бойся, голубчик, у меня не сбежит! От меня никто еще не сбежал, не было такого!

      Меня, как куклу, провели по коридору, ввели в полутемную комнату… больше я ничего не помню.

      Я провалилась в глубокий сон без сновидений, как в бездонный колодец.

      Проснулась я от громкого, хриплого голоса, который проорал:

      – Вставай, пр-роклятьем… пр-роклятьем заклейменный!

      Я вздрогнула и открыла глаза.

      И тут же закрыла их, решив, что все еще сплю.

      Потому