Кремлевские жены. Лариса Васильева

вы поехали?

      – Поехал.

      – Утопили неприятности?

      – Утопил. Мы с Инессой занялись работой.

      – Так все-таки был у Ленина роман с Инессой?

      – А вот это другой вопрос.

      – Почему другой?

      – Раньше ты спрашивала, был ли у Инессы роман с Лениным.

      – И вы сказали: ни в коем случае. А у Ленина с Инессой, значит, был?

      – Конечно, был.

      – Настоящий роман? Расскажите. А как же Крупская?

      – У нее тоже был своего рода роман с Инессой. Если это так можно назвать. Они обе, и Надежда Константиновна, и Елизавета Васильевна, с первой минуты знакомства окружили Инессу своим вниманием. У каждой были с Инессой свои отношения. Елизавета Васильевна проводила с Инессой часы за разговорами.

      – Что их связывало?

      – Представь, многое. Обе, в отличие от Надежды Константиновны, были отчасти барыни. Этого хватало для общих тем. Умная Елизавета Васильевна видела, что в Инессу нельзя не влюбиться, ну и по-своему, через дружбу с соперницей, оберегала свою Надю. И обе курили.

      – Значит, все-таки было между Лениным и Арманд?

      – Я свечу не держал.

* * *

      Крупская – великий конспиратор. Умела затемнить и замолчать все, что угодно, лишь бы ее главная цель – победа революции – осуществлялась по намеченному плану. Если Ленину суждено было влюбиться в Инессу Арманд и это помогало делу революции, Крупская поднялась бы выше обывательских представлений о любви, супружеской верности и собственной женской гордости.

      Пытаясь разглядеть треугольник: Ленин – Крупская – Арманд, я позвонила женщине-историку, которая посвятила изучению жизни и деятельности Крупской всю свою жизнь.

      – Только, пожалуйста, не пишите, что Арманд любовница Ленина. Это такая чушь! Это неправда! Надежда Константиновна была очень гордым человеком, она не потерпела бы, она ушла бы, она не стала бы мешать их любви.

      Сомневаюсь. Зная твердый характер Крупской, трудно себе представить, что она способна проявить гордость или унизиться перед соперницей, которая прежде всего – соратница. И помощница. И куда, спрашивается, ей уходить? От революции? От своей великой мечты, которую воплощает он? Из-за другой?

      Умные женщины, желающие «держать мужа на длинном поводке», отлично умеют сделать подругой его возлюбленную и использовать ее в своих интересах – в данном случае общих, революционных. Возможно, они при этом страдают, почему бы нет – живые люди.

      «В 1910 году в Париж приехала из Брюсселя Инесса Арманд и сразу же стала одним из активных членов нашей парижской группы, – писала Крупская, объясняя будущему человечеству, как все надо понимать, – она жила с семьей, двумя девочками и сынишкой. Она была очень горячей большевичкой, и очень быстро около нее стала группироваться наша парижская публика».

      В то самое время у Надежды Константиновны появилась своя душевная забота: в Париже объявился Виктор Курнатовский, за десятилетие, что они не видались, побывавший во многих