Ясновидящая-2. Вадим Федоров

купюру.

      – Это не моё, – ответил подозреваемый.

      В этот момент откуда-то из кустов вынырнула бабка с телефоном в руке. Она была низенького роста и кругленькая, как колобок.

      – Вы чего к людям пристаёте? – заголосила она, тыча телефоном в лица сержантов. – Полицейский произвол! К людям пристают на улице!

      – Мы не пристаём, – опешил Шалимов. – С чего вы взяли, что мы пристаём?

      – Мы не пристаём, – подтвердил Куцый. – Вот у гражданина из кармана купюра выпала. Мы его остановили, чтобы её вернуть.

      – Полицейский произвол, – не очень уверенно повторила бабуля. – Вам представиться надо по уставу.

      – Мы не успели представиться, – сказал Куцый, – мы просто деньги хотели вернуть.

      – Это не мои деньги, – сказал подозреваемый. – У меня вообще карточка, я наличные с собой не ношу.

      – Как это – не ваши деньги? – спросил Шалимов. – А чьи же они тогда?

      – Это мои деньги, – вдруг заявила бабка и ловко выхватила пятитысячную из рук Куцего, – это я выронила.

      И спрятала деньги в свою сумку.

      – Ну, вот видите, – улыбнулся парень, – это деньги бабушки. Я тут ни при чём.

      И повернулся, чтобы идти дальше в свой магазин.

      – Стоять! – выпалил Шалимов. – Стоять на месте! Мы ещё с вами не разобрались.

      – Верни бабло, карга старая, – между тем сказал Куцый бабке.

      – Полицейский произвол! – заорала та в ответ и схватила Куцего за рукав. – Полицейский произвол! Деньги у людей отбирают, кровно заработанные!

      Подозреваемый вдруг подпрыгнул и побежал по аллее.

      – Стой, стрелять буду! – заорал Шалимов и кинулся вслед за ним.

      Куцый бросился было на помощь напарнику, но бабушка вцепилась в него мёртвой хваткой, как голодный бульдог в кусок сырого мяса.

      Оперативник, изображавший пенсионера, отбросил газету и ринулся помогать Куцему. На то, чтобы оторвать от него бабку, ушло минут десять.

      За это время подозреваемый пробежал всю улицу и выскочил к универсаму «Восход». Повернув перед магазином налево, он помчался по улице Ленина, расталкивая прохожих. За ним гнался Шалимов.

      У подозреваемого было преимущество: он был молод и одет по-спортивному. Пэпээсник тоже был молод, но ему мешали рация, пистолет Макарова, бьющий по ляжке, и форма, стеснявшая дыхание и движения.

      – Стой, стрелять буду! – периодически кричал Шалимов, пугая редких прохожих.

      Расстояние между ним и преследуемым увеличивалось, становясь всё больше и больше, пока вдруг сидящий на скамейке парнишка не подставил бегущему подозреваемому подножку. Тот споткнулся, взлетел над асфальтом и со всего размаха врезался в дерево, мирно растущее около проезжей части.

      Подоспевший через несколько секунд Шалимов надел на лежащего преступника наручники и посмотрел на своего помощника. Им оказался подросток в очках, который держал в руках мороженое. Рядом с ним на скамейке лежал футляр со скрипкой.

      – А этот дяденька что-то плохое сделал? –