Тридевятое царство. Ирина Михайловна Степанькова

и виноват, – пожал плечами Иван.

      И подумал, что он тоже такой. Долго петляли по лесу. И вышли на поляну. Мягкая трава-мурава. Мелкие белые цветочки. А в центре перекосившаяся избушка на курьих ножках. Только нога была почему-то одна. Рядом на траве сидели Жаба, Ворона и старик. Играли в карты.

      – Долго вы ходите. Мы уже заждались, – пискнула Жаба.

      – Класс. А вместе придти нельзя было? – возмутился парень.

      – Нельзя. По сказке положено. Проси избушку повернуться. Помнишь как? – спросил Леший.

      – Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом, – проговорил Иван.

      Ничего не произошло.

      – Ты громче крикни. Она глуховата стала. Состарилась, – каркнула ворона.

      Иван крикнул громче. Опять ничего. Ещё раз. Тишина.

      – Спит она, что ли? – квакнула Жаба.

      – Сейчас разбужу! – взметнулась ворона. Села на крышу и громко каркнула. Избушка вздрогнула и со скрипом медленно повернулась. Дверь открылась и показалась взлохмаченная голова грязной старухи.

      – Чо припёрлись? Спать не даёте. Вечно вам не живётся спокойно. Кого это привели? – окинула она взглядом компанию.

      – Иван-царевич пожаловал. С Кащеем будет биться. Лес и Алёнку спасать, – сказала Жаба.

      – Чего с ним биться? Сам скоро помрёт. И царство его прахом пойдёт, – удивилась Баба Яга.

      – Ты что, старая. Он же бессменный. Тьфу, бессмертный – возразила Ворона.

      – А смерть в игле. Забыли. Заржавеет и хана ему, – не унималась бабка.

      – Пока ждать будем, сами прахом станем. Не бузи. Помоги Ивану, – рявкнул старик.

      – А то, что. В болоте утопишь? Я и так вся плесенью покрылась от безделья. Хрен с вами. Пусть заходит. Хоть какое-то развлечение, – согласилась она.

      – Иди, иди. Не робей. Не съест. Зубы давно выпали. Кашей питается. Филин, местный лекарь, совсем оборзел. Только за злато зубы вставляет. А где его нынче взять? Времена не те. Всё Кащей к своим рукам прибрал, – сказал Леший, подталкивая палкой Ивана к избушке.

      Тот нехотя пошёл. Из двери выпала лесенка. Иван осторожно поднялся, с трудом протиснулся и оторопел. Огромная светлая комната. Везде чистота и порядок. Натяжной потолок, ламинат, почти евро. На столе белоснежная скатерть, самовар, блюдо с баранками, чашки и две миски с кашей. У печки опрятная старуха в белом платочке.

      – Чего стоишь колом? Рот открыл. Садись за стол. Каша уже простыла. Руки только вымой, – строго сказала она.

      – Бабушка, может у вас и туалет в избушке есть, – заикаясь, спросил Иван.

      – И душ, и ванна, и сауна. А русский дух мог и под деревом оставить, – махнула она рукой в угол комнаты.

      Иван отодвинул шторку. Медный умывальник, большое деревянное ведро под потолком в качестве душа и дырка в полу, как унитаз.

      – И всё-таки я сплю, – подумал парень.

      Вымыл руки. Поели каши. Выпили ароматный чай с баранками.

      – Утро вечера мудренее. Иди, ложись. Завтра дела будем делать, – сказала бабка, – Я тебе на лавке у печки постелила.

      Иван с трудом устроился. Жестковато, но спать