Кровь изгнанника. Брайан Наслунд

бою.

      В шатрах отдыхали солдаты – кто спал, кто играл в карты или в кости, кто пил эль из огромных рогов. В шатре побольше три обозные шлюхи развлекали одного бойца. Точнее, шлюхи лежали голышом на плетеной подстилке, а боец, повернувшись к ним задом, лепил глиняную бабу с громадными сиськами и почему-то с яблоками в шевелюре.

      – Гунтер, ну чего ты там возишься? – окликнула его одна из шлюх. – Нам еще других сержантов ублажать!

      – Да погоди ты! – ответил он, вдавливая в глину очередное яблоко. – Все должно быть по правилам.

      Гаррет шагал мимо шатров и караульных у светильников, деловито направляясь к крепостному валу. На ходу он достал кошель, снятый с убитого солдата, вытряхнул его содержимое в грязь и всыпал в кошель горсть пуговиц, сорванных с мундира.

      Никто из солдат не обращал на Гаррета внимания. Его остановили только у дубовой двери на массивных железных петлях, врезанной в земляной вал. Один караульный загородил собой дверь, а второй сделал два шага к Гаррету.

      – Тебе чего? – спросил первый.

      – Да тут Раймиеру надо кое-что передать, – ответил Гаррет, показывая караульному кошель.

      Стражник прищурился:

      – А на фига Раймиеру твой кошель?

      – В нем не деньги, а пуговицы. Раймиер велел собрать пуговицы у всех, кто сегодня отличился в бою, а сержант только сейчас успел. Вот и отправил меня к командиру Раймиеру, строго наказал передать лично в руки.

      – А у нас приказ до утра никого не пущать, – рявкнул караульный. – Кто у тебя сержант?

      – Гунтер, – сказал Гаррет. – Наши шатры у самого сральника.

      Первый караульный сморщил нос и вздохнул:

      – Вот я так сразу и почуял, что у сральника… А про Гунтера не слыхал. – Он повернулся к напарнику: – Ты такого знаешь?

      – Да, знаю. Только он сегодня в лагере отсиживался. С какого перепугу ему понадобилось собирать пуговицы для Раймиера?

      – А хрен его знает, – пожал плечами Гаррет. – Мне что прикажут исполнять, то я и исполняю. Раз Тибольту нужны пуговицы, вот они, родимые. А прикажут волосатый елдак ощипать, значит будем ощипывать.

      Караульный хохотнул. Так оно везде: самый легкий способ втереться в доверие к страже – обхаивать начальство.

      – Ладно, проходи, только поторапливайся. Раймиер уже ушел в крепость. Они скоро начнут.

      Стражник отступил от двери и кивнул напарнику. Второй караульный с сомнением поглядел на Гаррета, но все-таки отомкнул замок тяжелым медным ключом и распахнул створку двери.

      Гаррет отдал честь караульным и вошел в туннель под земляным валом. Пятнадцать ярдов пришлось шагать в холодной сырой темноте. Наконец Гаррет вышел в Глиновал, на улицу, ведущую к крепостной башне, и невольно усмехнулся. Пробраться в осажденный альмирский город оказалось легче легкого. А вот для того, чтобы проникнуть на папирийскую заставу, потребовался месяц. В мирное время.

      На пустынных улицах Гаррету встретились лишь несколько бойцов. Все окна в домах закрыты ставнями. Нигде ни огонька, ни свечного пламени.