Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство. Лариса Тимофеева

целостность упаковки со всех сторон, он ножницами разрезал бечёвку в нескольких местах и содрал упаковку. На свет появилась коробочка. Теперь уже коробку продемонстрировав с каждой стороны, служащий извлёк из коробки синий, по виду, кожаный футляр. Повернул футляр открывающейся стороной к Сергею и, не глядя на содержимое, открыл его. Сергей посмотрел в открытый футляр, поднял глаза на служащего банка и молча кивнул. Продолжая внимательно смотреть в лицо Сергею, служащий закрыл футляр и подал ему в руки. Сергей положил футляр во внутренний карман куртки. Охранник внимательно следил за всей процедурой. На стойке появилось несколько бумаг, на каждой из них, вначале служащий, потом Сергей, потом охранник поставили свои подписи. Бумаги исчезли, кроме одной, которую Сергей, не глядя, отодвинул по левую сторону от себя. На стойку лёг ещё один предмет, значительно меньший, чем первый, так же упакованный в бумагу. Всё повторилось точно в той же последовательности.

      Наконец Сергей сгрёб бумаги, поблагодарил служащего банка и подошёл ко мне. Похлопал себя по оттопырившейся на груди куртке и проворчал:

      – Не подумал. Заедем в магазин кожи, сумку надо купить.

      Магазин, к которому нас привёз водитель, снаружи выглядел небольшим, но оказался довольно внушительным внутри, разрастаясь бутиками не только вглубь, но и вниз – в подземные торговые залы. Увидев нашу нерешительность, к нам поспешил распорядитель и, выслушав Серёжу, жестом пригласил следовать за собой. Привёл он нас к торговому залу Р., Сергей зашёл внутрь, а я зашла в бутик напротив, с выставленными на витрине дублёнками. Одна из них мне понравилась – неровно окрашенная, бежево-рыжая с длинным густым мехом на воротнике и манжетах.

      – Таскана, таскана, – без устали повторял продавец, пока снимал по моей просьбе дублёнку с манекена и надевал её на меня.

      Дублёнка оказалась точно моего размера, была лёгкой, как куртка, длиной достигала до середины бедра, а мех на её внутренней поверхности был таким же длинным, густым и шелковистым, что и на воротнике. Продавец чмокал языком и, словно разглаживая дублёнку, всё водил и водил ладонью то по моему плечу, то по спине. Я отвела его руку и, крутясь перед зеркалом, старалась рассмотреть себя со спины.

      – Маленькая, хорошо! – пришёл на помощь Серёжа. Направляясь ко мне, он на ходу перекладывал содержимое своих карманов в сумку. – Очень хорошо! – Повесив сумку на плечо, он подошёл и внимательно осмотрел кожу дублёнки, пощупал мех и повторил за продавцом: – Тоскано. Берём.

      – Что это, тоскано? – спросила я.

      – Так называют мех тонкорунной породы овец из провинции Тоскана. Не снимай, – остановил он меня, – иди в ней. Твою куртку они отправят в гостиницу. – Он кивнул продавцу, уведомляя о покупке, а расплачиваясь, пробормотал: – В те времена, когда я начинал бизнес, дублёнка из такого меха в Москве шла бы на вес золота.

      – А сейчас они стали дешевле? – не поняла я.

      – Не в этом дело. Тогда таких не было.

      – Ты торговал дублёнками?

      – Было