Курган. Ванда Михайловна Петрова

раны на ногах и начинают гноиться. Простреленное лёгкое тоже «просыпается». Мама то и дело меняет повязки на ногах у папы, поит отваром трав, в доме всё пропахло мазями, риванолью и горькими травами. Левая «рука» тоже «оживает» с острой болью в «пальцах», в «локте», и папа скрипит зубами, чтоб не стонать. Но тогда маме удалось поднять папу, и он снова вышел на работу. Получая 24 рубля пенсии по инвалидности, папа, уже совсем больной, оставил работу заведующего и перешёл работать на почту.

      Перемогая недуг, папа стал молчаливым, усталым, с трудом поднимался утром и отправлялся на работу. Работал уже очень больной. Но смерть родных и дорогих нам людей всегда приходит неожиданно.

      В это горестное время и пришла ко мне моя одноклассница и сообщила, что в одном из населённых пунктов до которого надо ехать на поезде, есть училище. Обучение в этом училище четырёхгодичное. И что в этом училище можно закончить 10 классов на государственном обеспечении. И стала звать меня с собой, дескать, и десять классов закончим, и вдвоём нам будет уютнее там, в незнакомой местности. А мне действительно стало до отчаяния одиноко и неприютно без папы.

      После смерти папы я потеряла ту силу, что чувствовала в себе, ту уверенность и надёжность всей жизни, которая оказалась такой хрупкой, а горе безысходным. К тому же я осознала в полной мере, что теперь мне самой надо позаботиться о своём пропитании и одежде. У нас абсолютно не было ни каких сбережений. У мамы стало слабое здоровье, она то и дело болела. Я и раньше это понимала, но теперь так чётко осознала, что папа работал такой больной, чтоб была возможность одевать меня и учить. В это страшное время меня терзала вина перед папой, что я была недостаточно внимательна к нему, что я плохо заботилась о нём, что можно было что-то сделать и папа бы был жив, что я что-то проглядела, зависящее только от меня. И я не хотела, чтоб и перед мамой меня терзала такая же вина. Я не должна повиснуть бременем на маминых хрупких плечах, я должна сама найти выход и позаботиться хотя бы о себе пока что, чтоб не стать обузой для слабой здоровьем мамы. Но мне нет и шестнадцати, на работу меня ещё никто не возьмёт!

      Мне, как я узнала позже, было назначено, как сироте инвалида войны, 19 рублей. Но тогда я ещё об этом не знала и решила, что это училище – единственный выход продолжить среднее образование.

      И мы с одноклассницей старательно собрали нужные документы и приехали в это училище, сдали документы. Но уже после сдачи документов и зачисления в училище, стало известно, что среднее образование в этом училище отменили именно с этого года.

      Осталось только обучение профессии. И учиться теперь мы будем два года. Одноклассница, как я узнала позже, узнав об отмене школьной программы, даже не попрощавшись со мной, забрала свои документы и уехала.

      А я, упрямо сказав себе – поступила, так – поступила, осталась в этом училище обучаться выращиванию садов, виноградников, и приобретать права и знания на вождение всех тракторов, комбайнов и прочей сельхозтехники. В общем, решила, что виноградарь-садовод