Ангел. Николай Саврасов

с нежностью рассматривал ползающего кроху. Подошёл Женёк и какое-то время молча наблюдал эту картину. Павлик поднял полные счастья глаза, посмотрел на приятеля и снова опустил взгляд. Женёк схватил котёнка, развернулся и что есть сил швырнул его о железные ворота гаража. Послышался глухой удар, и тельце крохи сползло вниз, оставив на воротах пятно крови. Женёк со злостью пнул по ведру, оно отлетело на несколько метров. Вода разлилась, мёртвые котята разлетелись по земле.

      – Забирай и пошли, – показывая Павлику на ведро, грубо сказал Женёк. – Сопли распустил.

      Павлик взял ведро и, чуть не плача, побрёл за Женьком.

      В другой раз они нашли на стройке топор. Целый день они ловили бродячих собак и отрубали им хвосты. Женёк рубил, Павлик вынужденно помогал – держал несчастных животных. Распалившись, Женёк отрубил последней собаке не только хвост, но и задние лапы. Бедное животное, хрипя от боли, уползло от них на передних лапах, истекая кровью. Павлик, окаменев от ужаса, смотрел ему вслед. Душа выла от жути.

      Учились Женёк и Павлик плохо, не вылезали из двоек. Одноклассники их игнорировали. Женька – больше, Павлика – меньше, видели, что он попал под влияние. Классная руководительница Валентина Ивановна неоднократно вызывала родителей и проводила с ними беседы. Папа и мама Павлика были в отчаянии, не знали, как поступить. Им было жалко сына, принимать жёсткие меры они не решались. По ночам родители напряжённо искали выход.

      – И что делать будем? – шёпотом с тревогой спрашивал папа.

      – Не знаю, – тоже шёпотом отвечала мама. – Ты же отец, вот и разбирайся.

      – Ну не пороть же его ремнём.

      Мама промолчала.

      – Ну нет, я не могу, – взмолился папа. – Зачем ремнём? Надо поговорить.

      – Сколько уже говорили. И толку?

      – Ремень – это тоже не метод.

      – А что метод? – спросила мама. – Что ты предлагаешь?

      Папа промолчал.

      – Вот вечно ты так. Прячешься за моей спиной.

      Папа молчал.

      – Ты же пацаном в партизанах был, в разведку ходил. А с сыном совладать не можешь.

      – Ну ты сравнила, – обиженно прошептал папа и отвернулся. – Ходил. И в разведку, и за языком с ребятами, и поезда подрывал… и из дома тайком к партизанам сбежал… И никто меня ремнём не порол.

      Он вздохнул.

      – А ты предлагаешь мне на родного сына руку поднять, – с обидой прошептал он.

      Мама поняла, что это она зря, про войну, перебор. Погладила папу по руке, приподнялась и чмокнула его в щёку.

      – Прости, я погорячилась.

      – Ладно, – прошептал папа. – Принимается. Спи… Будем надеяться, с возрастом само рассосётся.

      – Ой, не знаю, сердце болит, как бы беды не вышло.

      – Типун тебе на язык. Спи. Завтра с ним поговорю.

      Но, увы, не поговорил.

      – Э-эх, – с досадой произнёс Ангел, глядя на бездействие папы. – Помощничек.

      Общаясь с Женьком, Павлик всё глубже погружался во тьму. Несмотря на все протесты Души, мальчик