Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века. Сборник статей

являлся основной причиной капитуляций, были широко распространены у ветеранов. Деморализация подавляющего большинства рядовых бойцов, если их лишали командиров и активистов, впадение их в апатию и полная неспособность сопротивляться – комментарий, встречающийся нередко. Например, в ходе боев в Таврии большую колонну пленных красноармейцев мог сопровождать единственный всадник-конвоир[251]. Восстания, сопровождавшие мобилизации в РККА, а также факты массового дезертирства служат, конечно, подтверждением этому тезису. Еще одним тезисом ветеранов было утверждение о том, что к противнику перебегали части, сформированные из бывших военнопленных. Бывшие красноармейцы убивали офицеров, разбегались или переходили опять к красным. Во время советско-польской войны казаки, навербованные из белых полков, полками же переходили на сторону врага[252]. Значительная часть недавних пленных, служа в армии бывшего противника, не желала принимать активного участия в боевых действиях. В 1919 г. уходившие на сторону белых под Петроградом красноармейцы стремились получить должности в тылу. Сходную ситуацию можно было увидеть на юге, где летом 1919 г. целые роты из бывших красноармейцев самовольно уходили с фронта в более безопасные места[253]. Однако недостаток живой силы был настолько ощутим, что это не останавливало белое командование: по некоторым сведениям, 80 % пошедших в Кубанский десант солдат были бывшими красноармейцами [254]. Вместе с тем все это опять не объясняет, почему в дальнейшем пленные предпочитали сотрудничать с бывшим противником.

      Необходимо различать добровольную сдачу и обычное попадание в плен в результате неудачно проведенного боя. Мотивы первого носили более сознательный характер, второй же, напротив, отличался превалированием инстинктов выживания над прочими аргументами.

      Существенную роль в добровольной сдаче и последующем переходе на сторону противника играла пропаганда. Мотивация варьировалась от убеждения до угроз. Известно, что и белые, и красные распространяли листовки, рассылали адресные письма, призывавшие сдаваться. Весной 1919 г. для бывших колчаковских солдат, пожелавших служить в РККА, устраивались митинги, спектакли и киносеансы[255]. Советская пропаганда взывала к нижним чинам белогвардейских формирований, убеждая их в трудовом и родственном происхождении с бойцами РККА. В итоге солдаты противника являлись целыми группами с такими листовками в руках. Одновременно офицерам предлагалась не только свобода, но и возможность продолжить службу в Красной Армии. Даже активным участникам Белого движения обещали относительно мягкое наказание (трудовые батальоны, отправка в концлагеря до конца войны). Тексты ультиматумов подчас показывали уважительное отношение к врагу. Распространенным способом привлечения врага на свою сторону была личная агитация. Агитаторы проникали прямо в вооруженные формирования противника, открыто призывая к сдаче. Риск для жизни был

251

Калинин И. М. Под знаменем Врангеля // Белое дело. М., 2003. Т. 12. С. 208–209.

252

Буденный С. М. Пройденный путь. М., 1965. Т. 2. С. 210; Штейфон Б. А. Бредовский поход // Белое дело. М., 2003. Т. 10. С. 80.

253

Калинин И. М. Указ. соч. С. 124–125, 221; Гершельман А. В рядах Северо-Западной армии // Белая борьба на Северо-Западе России / Под ред. С. В. Волкова. М., 2003. С. 406; Шуберт К. К. Русский отряд парусных судов на Каспийском море // Флот в Белой борьбе / Сост. С.В. Волков. М., 2002. С. 368.

254

Валентинов А. А. Крымская эпопея // Деникин – Юденич – Врангель / Сост. С. А. Алексеев. М., Л., 1927. С. 368–373.

255

Евлампиев П. С. Ничто не остановило // Говорят чапаевцы: документы, воспоминания, материалы / Ред. – сост. М. А. Жохов [и др.]. Уфа, 1971. С. 59.